Приключения корейцев в России. Виктория Миш

у Джона Леннона в его хипповой молодости.

      – Ты чего лыбишься? – мужчина ловко отстегнул неприятно давящий ремень и одним движением руки вздернул парня вверх.

      – Тут еще один, в коме, – радостно крикнул кто-то сбоку, и Хон Ни медленно повернулся.

      Рядом без сознания лежал Джун Ри. Наплевав на дикую боль в затылке, блондин бросился к другу.

      Он всегда считал надменного и язвительного брюнета другом и прощал частые нападки и пренебрежение. Просто однажды он сильно помог ему, а Хон Ни был совестливым парнем.

      – Да какая кома, дрыхнет он, – с пренебрежением заметил усатый и крикнул: – Вась, помоги дотащить. Белый сам дойдет.

      – Белый – это, наверное, я? – подумал Хон Ни и неловко попытался сделать шаг.

      Боль в затылке опять дала о себе знать, но положение Джун Ри было еще хуже, поэтому, пошатываясь и сдерживая стон, блондин двинулся к другу.

      – Эй! Ты куда пошел? На выход! – бешено взревел усатый американец и, развернув парня, толкнул в плечо. – И без фокусов. Вась, хватай!

      Хон Ни обреченно поплелся, куда велели, и через несколько шагов и вправду обнаружил аварийный выход.

      – Значит, мы не разбились! – запоздало обрадовался он и, стараясь удержать равновесие, ухватился за пустое кресло.

      Но все оказалось не таким радужным: у аварийного входа был надувной трап. Посмотрев вниз, Хон Ни вздрогнул: самолет застрял между могучими многовековыми елями, и теперь ему нужно соскользнуть по спасательному трапу на землю.

      – Давай, красава, не тяни! – крикнул кто-то снизу, и блондин опять удивился: такое панибратство у американских коллег неожиданно.

      Но делать нечего: самолет дальше лететь не может, никто его бренное тело вниз не спустит, и Хон Ни, зажмурив глаза, слетел по надутому трапу.

      – Молодец! Эй, Татьян, осмотри его, – сказал кто-то, и могучие руки подхватили тело блондина.

      – Не нужно! Я сам! Куда вы меня несете? – закричал он, но два здоровенных амбала в сине-рыжей форме не обратили на его крики никакого внимания. Они потащили его, как бесчувственное бревно, в сторону, , туда, где стояла белоснежная машина с красным крестом.

      – А медосмотр мне и вправду нужен, – подумал Хон Ни и осторожно повернул голову вбок.

      Дородная женщина, по-видимому, та самая Татьян, указала амбалам на кушетку.

      – Как себя чувствуешь, где болит? – без всякого сочувствия спросила она и потянулась к лекарствам.

      – Затылок. Все остальное цело.

      – Отлично. Поворачиваемся на живот, штаны спускаем.

      – Что? – не понял Хон Ни.

      – Обезболивающее вколю, – соизволила пояснить медсестра и достала огромный шприц.

      Блондин побледнел. Последний раз ему делали прививку от малярии и прочей заразы, когда они летели в Японию. Но даже тогда шприц был в два раза меньше, чем сейчас, и парень заметно струхнул.

      А ну эти америкосы какой-нибудь вирус подселят, а потом поставят правительству Южной Кореи ультиматум, и на его, Хон Ни могиле, подпишут дружественное соглашение?

      – Не