Погода в доме. Михаил Танич

враз,

      Не опосля,

      И не успеешь потянуться,

      Приходит первая мысля.

      И в темноте слова летают,

      Их белоснежная пурга

      На чистом месте наметает

      Свои сугробы и снега.

      Ни вариантов,

      Ни тетрадок,

      И ямб,

      Как милиционер,

      Наводит в хаосе порядок,

      Мой генетический размер.

      Но вот слова угомонились,

      Неподходящее – ушло!

      Черновики не сохранились,

      Мои сугробы – набело.

      «Опять она в беспамятстве кричала…»

      Опять она в беспамятстве

      Кричала

      Свои неугомонные слова,

      А я молчал,

      И это означало —

      Она больна,

      Она всегда права.

      И стало тихо

      После урагана,

      Как было,

      И она не поняла,

      Что общего у нас —

      На дне стакана,

      А сам стакан —

      На краешке стола.

      «Телевиденье нас пудрит…»

      Телевиденье

      Нас пудрит

      Телепудрами

      И раскрашивает

      С помощью теней,

      Им не главное,

      Чтоб были мы премудрыми,

      Им картинка

      В телевизоре главней.

      А гример

      Колдует кистью

      И тампоном,

      И таким меня увидит

      Белый свет,

      И смотрюсь, бывает, я

      Ален Делоном,

      А по сути разговора —

      Пустоцвет.

      «Не другие причины…»

      Не другие причины,

      Не размеры грудей —

      Западают мужчины

      На блядей, на блядей.

      Ах, какое богатство,

      В ком есть это чуть-чуть,

      Неприкрытое блядство —

      Не притворство, а суть.

      Это хищное женство

      Нараспах, напоказ,

      Обещают блаженство

      Не в раю, а сейчас.

      И не вечного ради,

      А взглянул – и в шалаш!

      И да здравствуют бляди —

      Вечный двигатель наш.

      «Ах, Австрия…»

      Ах, Австрия,

      Родина венских сосисок

      И венского вальса

      На все времена!

      И носит на фраке

      Достоинств список,

      Как орден,

      Великая эта страна.

      Ах, Австрия! Австрия,

      Время застолий.

      И струдель по-венски,

      И шницель неплох!

      И Моцарт,

      И Штраус,

      И песни Тироля,

      Но плохо, что Гитлер

      И Захер-Мазох!

      «Дом собирался…»

      Дом собирался

      Как бы на авось,

      Какой в нем чепухи

      Не накопилось!

      История сама

      Не поскупилась —

      Все, что прилипло,

      То и прижилось.

      И я, владелец

      Этого позора,

      А вообще —

      Творения венец,

      Гляжу поверх

      Бессмысленного сора,

      Вытягивая шею,

      Как птенец.

      «Официальные