Не все переплывут реку. Николай Шмагин

помолчала, оглядывая бывших соседей по даче сквозь очки. – Так умер он, уже год прошел, как похоронили нашего Бореньку. Сами знаете, какой он здоровяк был. Ничем не болел. Зимой в одном демисезонном пальто ходил, без шапки. А тут поехал на своем велосипеде куда-то, и упал вместе с ним. Инсульт. Умер мгновенно. Так врачи потом сказали.

      Мы с женой молчали, ошарашенные известием.

      – Ну ладно, пошла я, а то там дома Танечка моя одна, да Митя скоро придет. Обедом их кормить надо…

      Мы долго смотрели ей вслед, все еще не в силах осознать и поверить в то, что услышали. Здоровяк-спортсмен Борис уже год, как на кладбище, а его болезненная Танечка осталась одна, без него. Без его поддержки и заботы.

      Правда, у нее есть вполне бодрая еще мать, сын, и все же безумно жаль Бориса, и их всех.

      Прошли годы. Прогуливаясь в сквере возле нашего дома-высотки, как его все называли, с неугомонным и вездесущим терьером Тишкой, мы вдруг увидели ее, Танечку.

      Она шла по дорожке, о чем-то задумавшись, все такая же болезненно-бледная, тонкая, в легкой струящейся на ветру одежде, белесые волосы ее слегка поседели, но это было почти незаметно. Она мало чем изменилась. Она прошла мимо, не заметив нас.

      И нам обоим вспомнилось вдруг, как часто, проходя мимо их сада на даче, мы видели ее висящей в гамаке в томной изнеженной позе, с доброжелательной, как всегда, улыбкой на лице, и ждущей, когда же это приедет со станции ее Боренька, и привезет ей разных ягод в бумажных кулечках.

      …………………………….

      Сентябрь 2015 г.

      Виктор, в переводе с латинского – победитель

      Прошли годы после того, как я закончил ВГИК, не говоря уже о той далекой, но веселой и счастливой поре, когда мне довелось обучаться вместе с группой самоуверенных, бесшабашных молодцов на курсах художников-декораторов от Госкино СССР, при киностудии «Мосфильм».

      Просматривая как-то альбомы с фотографиями, я увидел на одной из них себя с Виктором Судневым: в руках у нас были кисти, на лицах застыли улыбки. Мы в то время помогали живописцам расписывать задники в декорациях, которые стояли за окнами и изображали то фрагменты природы, то здания напротив, дворы, или небо.

      Я решительно снял трубку телефона. Стыдно сказать, но уже прошло года два или три, как мы не общались с ним.

      – Здравствуйте. Можно Виктора к телефону?

      «А кто его спрашивает?»

      – Это Николай, его товарищ. Добрый день, Татьяна.

      «Добрый день».

      – Я давно не звонил вам, по командировкам все разъезжаю. Был на Украине, в Днепропетровске, в Новой Каховке. Вот недавно приехал из Киева. Как вы там поживаете, Виктор дома?

      «Как раз сегодня ровно год, как он не живет дома».

      – Вы что, разошлись? – спросил я первое, что пришло в голову. Моему удивлению не было границ. Я знал, как он любит свою жену, и сын у них растет, он так мечтал об этом.

      «Если бы. Умер он, годовщина сегодня со дня его смерти. Вот, мы с сыном, Сашей, помянули его. Простились. Товарищи