«Касалась Муза щёк моих…». Александр Матвеев

тот за младшего в душе молился

      И неразумного забыть не мог.

      Как жаль, что мать навек ушла,

      Теперь не может братьев примирить.

      Откуда в младшем столько зла? -

      Ведь мать родная праведно жила.

      Как часто неразумными бываем,

      Свою любовь словами убиваем.

* * *

      Я собирал по склонам горным

      Очёсы шерсти коз пугливых…

      Был мир открытым, непритворным,

      Речей не слыхивал глумливых.

      В огнистой яркости скафандре

      По вечерам в мою пещеру

      Вползала тихо саламандра,

      Я звал её богиней Герой.

      С Небес слетали счастья искры,

      И собирали их оливы;

      А по утрам туман лучистый

      Клубился в скалах молчаливо.

      Средь певчих птиц обрёл свободу

      И с небом чистым породнился;

      Встречал в молитве я восходы,

      Как будто заново родился.

      И дух высокий, благородный

      Сошёл с Небес, меня касаясь…

      В лодке

      Во весь рост стою я в лодке

      И гоню её веслом.

      Дама хлещет море плёткой,

      Скучный мир горит огнём.

      Дама волны подчиняет,

      Разгоняет облака.

      Полыхает, полыхает

      Страсти бешеной река.

      Мы вдвоём сильнее шторма,

      Выше неба мы вдвоём;

      Ненавидим слово «норма»,

      Без приличий мы живём.

      Все законы попираем;

      Ветры, молнию и гром

      Укрощаем, усмиряем,

      Если в лодке мы вдвоём.

      На воде, на чистой глади

      Наша лодочка стоит.

      Морю с лодочкой не сладить,

      Если в сердце страсть не спит.

      В аэропорту

      Обычный шум, многоголосье…

      Зовут кого-то на посадку,

      К отлёту кто-то опоздал…

      Играют дети лихо в прятки

      (И я когда-то так играл).

      Твой самолёт не прилетает,

      А моего – не существует…

      На всех и вся я тихо злюсь

      И, поминая чёрта всуе,

      Коплю в душе обиду-грусть.

      Чужие дети улетели, –

      Всё в жизни просто и непросто

      (Меня никто нигде не ждёт).

      Обида в сердце жалит остро, –

      Чужой здесь только я один.

      Возьму билет на дальний остров,

      На близкий сердцу Сахалин.

      Дама с портрета

      (по мотивам картины Тициана «Девушка в меховой накидке»)

      Кто эта дама, что с портрета

      Открытым взглядом сквозь столетья

      Меня пронзает и тревожит?

      Глаза сродни оливам тёмным,

      И спорит ум в них с красотою…

      Смотрю, шепчу: «Великий Боже,

      Кому сподобилось когда-то

      Стоять так просто с дамой рядом

      И сей портрет с неё писать?»

      Как идеальны, гармоничны

      Черты лица… В них скромность дышит,

      И благородство отражает;

      Я в мыслях к даме обращаюсь

      На языке мне незнакомом…

      О