Возвращение. Игорь Бойко

в мозги и комнату с ментами.

      А что менты?

      Менты цыганам братья

      Карманно-разыскных мероприятий.

      3

      Я знаю, тон, в котором говорю,

      Тебе пришёлся б, мягко так, не очень,

      Но здесь, по сути, даже не творю,

      А всё, как есть, вколачиваю в строчки.

      Прости, что жизнь случилась таковой,

      Как сучка с кобелём под визг и вой,

      Позолоти, как эти ручки, разно,

      Сей тон – а всё в собачьей свадьбе вязнуть.

      И как мне было уберечь её?

      Учить, что все цыгане сволочьё?

      А вдруг не все?

      Ведь я же не фашист,

      За свастику кишками не подшит.

      И что? Она хотела всем помочь,

      Отмыть от бед семейство, липнут коли…

      За то её по-цыгански казнить

      Продленьем мести —

      Значит, с ними вместе,

      В цыганскую же обращая сыть?

      …За хмарью дня присматривает ночь,

      При случае свой доливая колер.

      Да, этот хлев —

      Хоть весь устли соломкой —

      Найдут прогал, раздвинут и – с мечты —

      Тут с чердака…

      Побольше высоты? —

      Так с крыши да с конька, с предельной кромки —

      Чтоб хрустко, кости норовят, чтоб ломко!

      Слеза, которой воздаянья нету,

      Сама поёт себе,

      Чтоб стать отпетой…

      4

      С тех пор – как «мелочь» после стольких ран

      Котовы слёзы в «сбруе» у цыган.

      А те бредут себе, черня, по свету,

      Кому-то белому, возможно, им,

      Где блеск слезой протравленной монеты,

      Как девственность, борделями ценим.

      В рыданий недрах тот же грош, ей-ей,

      В них сдавленный, алмазней, золотей,

      А стало, по всему, иная плата

      За вход, а стало, и в иную дверь —

      У каждого свой бог и слово свято,

      И вдохновенье, конь (иль кто?) крылатый,

      Чьей при́горшнею меряешь теперь?

      Где статус повышается верёвкой,

      Тобою загнанных по петлям ловким.

      Ты скажешь, только по добру всё проще —

      Во зле и те горят, несчастны, мол…

      Да полно, что темнить чумную рощу?

      Горит, доху дохаживая, моль!

      Но моль – блондинка, эти все чернявы,

      Живучи, ибо сами из отравы.

      Где сказка пела, чавкала, чернела,

      Смеялся гадалчонок, а не плакал,

      Подсаживая на иглу, как на кол.

      Конечно, грустно, что цыганок бьют,

      Когда они добычи не приносят

      Баронам; что баронов порча косит,

      Свинец, железо, замыкая круг

      Всея нечистых дружек и подруг.

      Гармония? Порядок и уют.

      Барон под камнем делается князем,

      Как титул, отшлифованный червём,

      Восходит в превращении своём

      К прижизненно прилипшей рифме: грязи.

      Опять ты скажешь:

      «Не впадай в чернуху».

      Но знаешь, если все —

      под дых да в ухо,

      Всё менее спасает красота

      И выражения лица и рта.

      5

      Танцуют