Виктор Петрович Астафьев. Первый период творчества (1951–1969). Отсутствует

решается просто: Мальчишка взял котенка за лапку и кинул собаке. Вислоухий дворовый пес, всю жизнь просидевший на цепи и привыкший есть что дают, обнюхал котенка, повернул лапой и стал неторопливо пожирать его с головы. Драматизм ситуации изображается предельно лаконично. Особое значение здесь имеет наслоение и конкретизация деталей (собака стала не просто пожирать котенка, а неторопливо, с головы). Сцена дается как бы в восприятии Белогрудки, которая напряженно следит за происходящим из своего убежища, и в контексте эта деталь приобретает особенно зловещий и чудовищный смысл.

      Драматизм подчеркивается обыденностью, с которой совершается жестокость. От человека зависит, станет ли эта обыденность нормой жизни. Здесь заключена глубоко философская мысль, неоднократно поднимаемая в произведениях русской классической литературы, о том, что, по выражению М. Ю. Лотмана, главное зло то, «которое даже не думает делать зло, а просто так живет».

      После смерти детенышей куница начала мстить людям: В ту же ночь на селе было придушенно множество цыплят и кур, на высоком заплоте задавился старый пес, съевший котенка… «Это сатана! Накликали напасть!» – говорили люди, пытаясь поймать куницу. Конец у рассказа не мог быть другим – ее убили, потому что она уже никогда бы не оставила в покое своих обидчиков.

      Небольшой по объему текст богат мотивами: мотив родительской заботы: Мать грела их своим телом, облизывала каждого до блеска и, когда котята чуть подросли, стала добывать для них еду; мотив жестокого отношения людей к природе и животным: Но беззаботный мальчишка поленился лезть в лесную крепь, бросил купят в овражке возле леса и ушел; мотив жизни и смерти:...Здесь их нашла и прикончила лиса… Белогрудку подкараулили, сшибли дробью с тополя возле старой церкви; мотив мести: В ту же ночь на селе было придушено множество цыплят и кур, на высоком заплоте задавился старый пес, съевший котенка… Утят, гусят находили в огородах и на улице задавленными. В крайних домах, что ближе к лесу, птица вовсе вывелась; мотив справедливости: Белогрудка еще не знала, что мальчишку, взявшего купят, пороли ремнем и приказали отнести их обратно в гнездо и др.

      Основное повествование ведется от третьего лица, что позволяет выразить чувства и намерения Белогрудки. Позиция автора отчетливо представлена в характеристиках (мать грела их своим телом, облизывала каждого до блеска) и даже прямых оценках персонажа (она была старательная мать), в отказе от имен людей (слово с уничижительной в данном контексте семантикой мальчишка используется даже без синонимических замен). Только в конце рассказа неожиданно для читателя появляется авторское «я»: автор как будто вмешивается в объективный ход повествования, не в силах сохранить свою отстраненность от событий, чтобы подчеркнуть свое отношение к ним: И когда я бываю в этом селе и слышу густоголосый утренний гомон птиц, думаю одно и то же: «Вот если бы таких косогоров было побольше возле наших сел и городов!»

      Рассказ