Мудрый король. Владимир Москалев

иметь отношения с чужеземцами или даже с родственниками, потому что такое действие влечет за собой исповедь.

      – А «совершенным» это тоже не возбраняется? – хитро усмехнулся Герен. – Ты ведь, как я понял, из высшей касты, сродни Христовой невесте?

      – А разве монахини без греха? – скосила на него лукавый взгляд Бьянка. – Кому, как не тебе, брат Герен, знать, чем занимается монастырская братия, включая сюда и женский пол, в стенах обители и за ее пределами? Или станешь сие отрицать, беря грех на душу?

      – Правда твоя, сестра, – кивнул Герен и, засмеявшись, перекрестился.

      – Не будем больше об этом, – поставила точку в разговоре Бьянка.

      – Скоро Рождество, – неожиданно напомнил Филипп. – Как объясняют это слово катары?

      – Рождество – пришествие Христа в царство зла.

      – Потом Пасха…

      – Пасха – победа Христа над сатаной. А Троица – воспоминание об основании нашей Церкви, о нисхождении Святого Духа на «совершенных».

      – И на этом довольно, – объявил Филипп. – После таких бесед необходим отдых голове. Я отправляюсь к отцу.

      – Не обессудь, король, – сказала Бьянка напоследок, – на юге много сект, различные учения. Могла что-то напутать, забыть. Но смысл один: Катарская церковь чистая. Мы отличаемся высокими моральными достоинствами, это делает нас в глазах людей чуть ли не святыми; мы им нравимся, они приветствуют нас и дают нам приют. А ваше духовенство распущено, погрязло в роскоши и разврате. Вот почему наша Церковь для вас представляет опасность. Вот для чего папа объявил против нас крестовый поход.

      Бьянка поднялась с места, вздохнула, подошла к окну и поглядела на синеющую вдали громаду Булонского леса. Потом резко повернулась влево, в сторону, где несла свои воды Луара, где жил ее народ. Туда отправилось войско рыцарей – грабить, жечь, убивать мирных людей, не зная их веры, жизни, но повинуясь воле паука, одна из лап которого злобно указала на окситанский край.

      Она оглянулась. Оба собеседника сразу же отметили произошедшую в ней перемену: брови сдвинуты, губы сжаты, глаза – две темные, холодные впадины.

      – Отпусти меня, король, побродить по городу, – глухо обронила Бьянка.

      Филипп кивнул, предупредив:

      – Будь осторожна и сдержанна на язык. По улицам бродят клирики – присматриваются, прислушиваются. Шпионы епископа. Помалкивай, даже если услышишь что-то о еретиках.

      – Одна я не пойду. Только с провожатым. Мы, катары, страшимся одиночества и всегда ходим по двое.

      – Неплохая мера предосторожности. Я пошлю за Гартом, – улыбнулся король. – Полагаю, лучшего спутника тебе не найти. – Он дал ей кошелек с деньгами. – Возьми. Это для нищих.

      Глава 11. К собору и обратно

      Она нашла его в галерее, среди придворных. Отозвала в сторону.

      – Ты свободен, Гарт? Я отправляюсь на прогулку, мне нужен попутчик. Пойдешь со мной?

      – Ах да, вы, катары, всегда ходите парами. Таков ваш закон. Но