Калибр имеет значение?. Дмитрий Казаков

его великолепие полностью зависело от расположения здания: из окон MRB внешнего радиуса действительно можно было насладиться ощущением простора, особенно в безоблачные дни, но «Nirvana» торчал в центре жилой зоны «Бугры» на северной окраине блестящего Санкт-Петербурга и показывал своим обитателям только соседние MRB: такие же серые, прямоугольные и безликие, как он сам.

      И как большинство его обитателей.

      – Здесь никогда ничего не изменится, – вздохнула Фея, грустно разглядывая знакомую до тошноты стену соседнего MRB.

      – Нигде ничего не меняется, – в тон ей ответил Андрей.

      – Плохо.

      – Почему?

      – Не хочу умереть, глядя на серую стену.

      Для двенадцатилетней девочки фраза получилась чересчур взрослой, но Лорис, которую все называли Феей, уже потеряла отца и смотрела на жизнь без лишних иллюзий. В отличие от матери, которая до сих пор верила, что неописуемая красота девочки: голубые глаза, пухлые губы, маленький носик и натуральные светлые кудри – поможет ей отыскать принца. Ну, или хотя бы устроиться в жизни.

      Мать верила, поскольку ничего другого ей не оставалось. А Фея знала, что в прекрасного принца лучше не верить – чтобы разочарование оказалось не таким сильным…

      – Ты хотел бы уехать? – спросила она, по-прежнему глядя в окно.

      – Далеко? – поинтересовался Андрей.

      – Куда угодно.

      – Думаешь, там живут не так, как здесь?

      – Наверняка на Земле есть место, где живут не так, как здесь. И не так, как везде.

      – А как?

      На этот вопрос у Феи ответа не нашлось. Девочка знала, «как здесь», ей не нравилось «как здесь», она очень хотела думать, что существуют места, жизнь в которых течет совсем иначе, но как именно – она сказать не могла, и потому терялась.

      Справедливо, наверное…

      – Ты очень похожа на мать, – вдруг сказал Андрей.

      – Чем? – удивилась Лорис.

      – Тоже веришь.

      – Да, это так, – помолчав, признала девочка. – Но это еще не вера…

      – А что?

      – Надежда.

      – В чем разница?

      – В том, что у меня еще есть время, я только начинаю жить и надеюсь пройти по дороге, – она вздохнула. – Потом, когда время утечет, у меня останется лишь вера.

      Они сидели на одной из лавочек общественного парка сто тридцать первого уровня, сидели рядом, касаясь друг друга плечами, не обнимаясь – они никогда не обнимались на людях, но чувствуя тепло – этого было достаточно. Они знали друг друга с детства и мечтали прожить жизнь вместе.

      Надеялись.

      Но не особенно верили.

      – Если мы уйдем из MRB, то останемся совсем одни, – вздохнул Андрей. – Нас некому будет защитить.

      – Можно подумать, сейчас мы в безопасности, – обронила Фея.

      – Можно рассчитывать на помощь родителей…

      – Нельзя, – перебила его девочка. – Твой отец никого не способен защитить.

      – Он умеет договариваться, – насупился Андрей.

      Насупился, потому что знал, что Лорис права.

      – Принимать чужие условия – это не