Утонувший в кладезе. Николай Романецкий

выбрался из кареты на тротуар.

      Свет попятился:

      – Кто вы такой?

      – Семаргл Сварожич, собственной персоной, – громыхнул маг. – Не ждали, брате чародей?.. А зря! Прошу любить и жаловать. Явился за вашим Талантом.

      Вот и конец, сударь волшебник, мысленно повторил Свет. За все приходится платить…

      И тут Семаргл толкнул его в плечо:

      – Свет!

      – Да, – сказал Свет, внутренне холодея. Зажмурился. – Я понимаю, боже…

      Сердце зашлось от жалости к самому себе. Сейчас произойдет непоправимое, сейчас!..

      Его снова толкнули в плечо. Потом еще раз. И еще.

      И тогда Свету ничего не осталось, окромя как проснуться.

      – Свет! – В плечо его толкала Забава – осторожно, мягко, по-кошачьи. Ласкала, а не толкала…

      – А?.. Что?..

      – Мне след идти, Светушко.

      Свет непонимающе захлопал ресницами. Забава была одета, смотрела на него с любовью и нежностью, так, как смотрела уже не единожды. Но присутствовало на этот раз в девичьем взгляде и что-то новое, странное, доселе невиданное.

      – Выпустите меня, Светушко. Пожалуйста! Меня, должноть, уже вовсю дядя ищет.

      Свет бездумно совершил привычные и непривычные волшебные манипуляции. Охранное заклятье на дверях гостевой исчезло, все еще твердый корень обмяк.

      О Свароже, поразился Свет. Как так?!. Оказывается, Сила-то меня покудова не бросила.

      Забава расценила его потрясение на свой лад, виновато улыбнулась, поправила перед зеркалом волосы и, кинув еще один нежный взгляд, вышла. А он принялся одеваться – медленно, раздумчиво, со вкусом. Его почему-то изрядно донимало то новое, невиданное, что он заметил в глубине Забавиных глаз. Впрочем, какое там, к лешему, невиданное!.. Ведь именно такими взорами одаривала иногда Берендея Станислава. А на него самого, Света, недавно так же вот смотрела Криста.

      И потрясение исчезло. Вернулась привычная способность мыслить логически.

      Ладушки-оладушки, сказал себе Свет. Не будем суматошиться, брате чародей. Все случившееся уже случилось, и ничего не вернешь. Теперь самое время подумать, как жить дальше.

      Он закрыл баул и отнес его в кабинет.

      Думать оказалось столь же легко, сколь заниматься с Забавой любовью, – мысли бежали свободно и стремительно. Аки облачка по свежему ветерку. Чудными и неожиданными были оные мысли.

      Выходит, то, что ему внушали последние тридцать лет, оказалось враньем. Таланта он не потерял… Впрочем, сие еще следует хорошенечко проверить. Все ли колдовские способности остались при нем и в полном ли чародейском объеме? Охранное-то заклятие с двери гостевой он снял без проблем, а вот что будет с другими манипуляциями?

      Он сел за стол, судорожно потер ладонью чело. В душе вновь зародилось волнение.

      Нет, брате, сейчас главное – отнюдь не проблема собственных способностей. Это мы успеем обдумать позднее… Что там говорила Криста про Репню Бондаря?.. Нет, и это сейчас не самое главное. Самое же главное – то, что она, Криста, исчезла. Растаяла, как