Иван III. Александр Андреев

Труднее установить, в какую Орду вносился этот «выход» – в Казанское ханство или Большую Орду (а возможно, в оба ханства. – А.А.)» (8).

      В сентябре 1472 года умер младший брат Ивана III Юрий, не оставив завещания. Его города Дмитров, Можайск, Серпухов забрал «на себя» великий князь. Остальным княжеским братьям, недовольным этим, были даны города Вышгород, Таруса и Романов, что было закреплено договорами 1473 года.

      12 ноября 1472 года Иван III женился на византийской царевне Софье Палеолог, дочери морейского деспота Фомы Палеолога и племяннице последнего императора Византии Константина.

      «Софья родилась в Морее и никогда не бывала в Константинополе, который к тому же был взят турками (в 1453 году), когда ей было лет 5 от роду; перед выходом замуж за московского великого князя она с братьями жила в Риме под попечительством папы и в Москву отправилась из Рима (через Любек, Колывань, Юрьев, Псков. Новгород). Титул «деспина» (женский род от слова «деспот») происходит от титула «деспота», который носили все сыновья императора Мануила II, в том числе и отец Софьи, Фома Палеолог» (58).

      «Сохранившиеся насчет Софии данные столь отрывочны и незначительны, что историку трудно восстановить в точности черты ее физиономии и совершенно невозможно разрешить вопросы относительно подробностей.

      София была представительницей рода Палеологов времен упадка. Кровавые усобицы в их семье, лишения, несчастия, может быть, обострили ее характер и развили менее благородные инстинкты в ее сердце. Покинув изгнание для того, чтобы занять трон, окруженная иностранцами в своем новом отечестве, она никогда не внушала к себе расположения русских. Оттого ее изображают женщиной гордой и надменной, интриганкой, в высшей степени коварной. По-видимому она имела, иногда по крайней мере, большое влияние на Ивана, в котором она вызывала решимость порвать с унизительными традициями монгольского данничества. Другое изменение во внутренней политике не могло быть приписано совпадениям: при патриархальном, почти грубом московском дворе появляется пышный этикет, издали напоминающий византийский: устраиваются новые должности, подчиненные строгой иерархии; принуждение заменяет прежнюю свободу; государь становится менее доступным, замкнутым в своем величии. Князь Курбский, боярин старинной знати, с горечью замечает, что Иван не советовался более со своими окружающими и все делал сам. Очевидно, великий князь московский подражал византийским самодержцам» (73).

      Тогда же в Москву с послом Семеном Толбузиным приехал итальянский зодчий Аристотель Фиораванти.

      «Привлечение иностранных мастеров в области архитектуры носило характер хорошо продуманного государственного мероприятия. По инициативе великокняжеской власти на Русь постоянно приглашались итальянские архитекторы, знаменитые во всей Европе.

      Аристотель Фиораванти, приехавший на Русь из Болоньи 26 апреля 1575 года с сыном Андреа и помощником Пьетро, прославил себя сооружением Успенского собора в Москве. В строительстве