Серебряный волк, или Дознаватель. Алла Гореликова

под ноги… и вдруг отвечает:

      – Знаете… кажется, я решился.

      – На что? – спрашивает Лека.

      – Поговорить с отцом. О мире с Подземельем. О том, что нельзя так больше, мы просто не выдержим, запас прочности вычерпан до дна…

      – Ты никогда не говорил с ним об этой войне?

      – Боже мой, нет! – Карел даже головой мотнул. – Это та тема, от которой он свирепеет. Но нельзя же все время молчать! Ведь все хуже и хуже… В конце концов, я уже совершеннолетний, а это включает право голоса в королевском совете.

      – Карел, – Лека останавливается, – я хочу задать тебе один вопрос. Не в обиду и не для ответа. Ты осознаешь риск?

      Карел пожимает плечами:

      – Думаю, да.

      – Не уверен, – бурчит Лека. – Ладно… в конце концов, он же твой отец. Хотя, скажу честно, не нравится мне эта затея.

      – Предложи что-нибудь лучшее, – Карел почти кричит. – Хоть что-то! Что угодно, лишь бы был толк!

      – Карел… всё, что приходит мне на ум, еще хуже.

      – Вот и молчи.

      – Молчу, – вздыхает Лека. – Просто я боюсь, вот и всё. Кошки душу дерут. Глупо, наверное.

      А я смотрю на Карела, упрямо сжавшего губы, – и вспоминаю обидные слова деда: «Щенок, он шагу не ступит против воли старого волка». Ты ошибся, дед. И, прах меня забери, я этому рад.

      – Лека, это его страна, – говорю. – Он прав. Ты прав, Карел, слышишь? Уж кто-кто, а ты имеешь право беспокоиться о будущем Таргалы.

      – Я и не говорю, что не прав. – Лека передергивает плечами. – Просто мне тревожно.

      – Да и мне не так чтоб спокойно, – хмуро признается Карел. – Вы-то как, устроились? Может, все-таки ко мне?

      – Если б ты только знал, как мы устроились, – улыбаюсь, вспомнив вчерашний ужин и сегодняшний завтрак, – ты сам сбежал бы к нам. Серьезно тебе говорю!

      Улица выводит нас к порту. Здесь, верно, вообще не спали… Карел рассеянно обозревает бестолковую на наш неопытный взгляд сутолоку и сворачивает на мощеную ровной известняковой плиткой набережную.

      Я приостанавливаюсь, рассматривая стоящий у причала корабль. Никогда не думал, что они настолько… так огромны. Потемневший борт нависает над головой, как крепостная стена, а свернутые паруса кажутся отсюда, снизу, вровень с облаками.

      – Нравится? – рядом останавливается молодой, чуть старше Карела парень. – Моя. Игрушка!

      Таким голосом Вагрик говорил о своем Ясмине…

      – Хорошенькая игрушка, – бормочу я. – С такой управиться…

      – Да ладно! – Парень довольно усмехается. – Ты, видать, приезжий? Надолго в Готвянь?

      – Как получится, – неопределенно отвечаю я.

      – А потом?

      – В Корварену.

      – Я думал, может, морем куда собрался. Ищу фрахт.

      Я хочу спросить, что за штука такая – фрахт, но тут к нам подбегает мальчишка и дергает моего собеседника за рукав:

      – Вик, слышь, Вик! Тебя в конторе какой-то хмырь спрашивает! Важный – страх! Конторские перед ним на цырлах!

      – Вот прям-таки меня?

      – Ну!

      – Бывай,