Война и революция в России. Мемуары командующего Западным фронтом. 1914-1917. Василий Гурко

Восточной Пруссии, через которые мы проходили, весь крупный рогатый скот был голландской породы – черные с белым животные, которых германцы, по всей вероятности, считали наиболее подходящими для этой страны. Кроме того, очень сильное впечатление на всех нас произвело богатство крестьянских хозяйств и странное единообразие их построек. Все подворья состояли из нескольких каменных строений, в одном из которых жили хозяева, а другие использовались для сельскохозяйственных нужд; все вместе было обнесено высокими каменными стенами. Эти дворы напоминали маленькие крепости и очень часто играли чрезвычайно важную роль во время наших боев с германцами. К несчастью, наибольшую пользу они приносили именно им. Наша полевая артиллерия оказывалась в значительной степени бессильна против толстых стен, тогда как в моменты, когда мы сами занимали эти временные укрепленные пункты, крупнокалиберные гаубичные снаряды противника, которые наши солдаты окрестили «чемоданами», сокрушали все вокруг нас, причем много людей выбывало из строя из-за ранений, причиненных осколками камня.

      Я уже упоминал, что во время нашего наступления по территории Восточной Пруссии практически все германское население бежало во внутренние районы страны. Сельские жители увозили с собой большую часть имущества на деревенских телегах, бросая в своих усадьбах только скот и домашнюю птицу. Городское население, которое, разумеется, могло воспользоваться железнодорожным сообщением, тысячами бежало в глубь страны. В начале нашей первой кампании в Восточной Пруссии мы были свидетелями бегства сельского населения, в то же время обитатели пограничных городков все оставались на месте. Это доказывает, что наше наступление оказалось для германцев полной неожиданностью. Но ближе к концу нашего первого вторжения и в особенности во время второго Восточная Пруссия совершенно обезлюдела. Народ бежал из городов. Все здоровое население уехало на запад, и мы свободно бродили по их опустевшим селениям. В городах остались только немногие наиболее храбрые из жителей; возможно, они не вполне доверяли распространявшимся по всей Германии подобно лесному пожару пугающим рассказам о бесчинствах, творимых нашими войсками.

      Характерный случай произошел в городке Ангербург, которого мы достигли, пройдя ускоренным маршем пятьдесят два километра в те дни, когда у нас еще не было грузовых автомобилей, на которых можно было подвезти для солдат провизию. До Ангербурга мы добрались уже под вечер, причем германцы оставили его всего за несколько часов до нашего появления. Офицеры доложили мне, что у них нет для своих людей хлеба, а запас сахара, чая и соли почти совсем истощился. Я приказал узнать, как обстоят дела в местных хлебопекарнях, но выяснилось, что все они заперты и покинуты владельцами. В городе не оказалось и представителей муниципальных властей. По улицам поодиночке прогуливались горожане, с любопытством поглядывая на отдыхавших русских солдат. Я велел бить