Давид Седьмой. Генна Сосонко

Давид Ионович рассказывал молодым московским мастерам об участниках Лондонского турнира 1883 года. Он не только давал им шахматные характеристики, но и увязывал дебютные вкусы с гастрономическими предпочтениями маэстро, не забывая упомянуть о привычках и распорядке дня каждого.

      Весной 1941 года Дэвик, окончив школу, подал документы на физико-математический факультет Киевского университета. Началась война. В армию его не взяли по зрению, и летом 1941 года Дэвик пешком ушел из Киева, к которому стремительно приближался фронт. После многих мытарств в 1942 году попал в Тбилиси. Постоянной работы не было, продуктовых карточек он не получал. Зарабатывал на жизнь сеансами одновременной игры в госпиталях.

      «Порой мой дневной рацион состоял из хлеба и горсти-другой инжира», – вспоминал Бронштейн. Правда, местные шахматисты старались ему помогать как могли. Одно время Дэвик даже заведовал библиотекой (на грузинском языке!).

      Осенью 1943 года его отправили в Сталинград: начались работы по восстановлению завода «Красный Октябрь». Выглядел Дэвик как привидение, был истощен, однажды потерял продуктовые карточки, в те годы это означало постоянное, хроническое недоедание.

      Шестьдесят лет спустя Бронштейн мог часами рассказывать о войне, ватниках, кирзовых сапогах, тяжелой работе, голоде, холоде. Он жил в конторе строительного треста, спал на столе, питался всухомятку, недосыпал. Последнее, правда, было объяснимо: по ночам Дэвик корпел, разбирая партии старых мастеров и анализировал варианты королевского гамбита, записывая их мелким почерком на рваных обоях и обрывках картона.

      Весной 1944 года он принял участие в своем первом первенстве СССР. Когда из Сталинграда Дэвик приехал в Москву, на нем был выцветший хебешный костюм когда-то зеленого цвета, и едва ли не каждый день председатель Спорткомитета грозил, что не пустит Бронштейна на сцену: неудобно перед публикой.

      Его угрозы не достигали цели: у Дэвика просто не было другой одежды. В выходной день он решил отправиться в Большой театр. Когда в ватнике и кирзовых сапогах он появился перед билетершей, его не пустили даже на порог. И этот шрамик остался на поверхности такого ранимого эго.

      Хотя двадцатилетний Бронштейн и занял в турнире одно из последних мест, он обратил на себя внимание стилем игры и победой над самим Ботвинником. В следующем чемпионате страны Дэвик занимает третье место – оглушительный успех! Производил впечатление не только результат, но и стиль его побед: Бронштейн играл динамично и агрессивно, не боясь применять острые дебюты, в том числе любимый королевский гамбит.

* * *

      Несмотря на выдающийся талант Бронштейна, его звезда могла и не взойти, если бы он к тому времени не приобрел могущественного покровителя: Борис Самойлович Вайнштейн, полковник НКВД, возглавлял всесоюзную шахматную секцию.

      Присутствие «сильной руки» наверху не такое уж нераспространенное явление, особенно при тоталитарных режимах. Это относится, конечно, не только к шахматам, но и к другим видам спорта или