Общество мертвых поэтов. Нэнси Горовиц-Клейнбаум

и не лезь с советами, как мне разговаривать с отцом. Ты не лучше меня! Понял?

      – Понял, понял, – вздохнул Нокс. – Господи боже! Что ты теперь будешь делать?

      – То, что должен. Уйду из редакции. Выбора нет.

      – Я бы не стал терзаться, – беззаботно вставил Микс.

      – Это сборище придурков, выслуживающихся перед Ноланом!

      – Да наплевать мне на все это! – оборвав друзей, Нил с грохотом захлопнул чемодан и бросился на кровать. Ударив кулаком по подушке, он улегся на спину и вперил невидящий взгляд в потолок.

      Парни угрюмо расселись вокруг. Грусть и разочарование Нила перешли и на них.

      – Не знаю, как вам, – вновь заговорил Чарли, – а мне бы не помешало освежить в памяти латынь.

      – В восемь в моей комнате? – подключился Микс.

      – Договорились, – безучастно промолвил Нил.

      – Присоединяйся к нам, Тодд, – пригласил его Стив.

      – Да, приходи! – подхватил Нокс.

      – Спасибо.

      Стоило ребятам разойтись, Нил встал и поднял брошенный значок. Тодд продолжал разбирать вещи. Он достал семейное фото в рамке; на карточке мать и отец радостно обнимали юношу постарше – по всей видимости, его брата Джеффри. Бросив взгляд на снимок, Нил не мог не заметить, что Тодд держался слегка особняком: казалось, он и с ними, и нет. Мальчик вытащил именной письменный прибор с кожаными вставками и принялся раскладывать на столе принадлежности.

      – Ну и какого ты мнения о моем отце? – как бы из вежливости поинтересовался Нил. Он плюхнулся обратно на постель и уперся затылком в изголовье.

      – Я бы предпочел его своему, – тихо ответил Тодд, словно беседуя сам с собой.

      – Что?!

      – Ничего.

      – Тодд, если хочешь выжить в этом месте, учись громче выражать свое мнение. Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю[1] – но поступления в Гарвард не видать им как своих ушей. Понимаешь, о чем я? – произнес Нил, вертя в руках значок.

      Тодд кивнул и продолжил складывать белоснежную рубашку из оксфордской ткани с воротничком на пуговицах.

      – Ублюдок! – вдруг вскричал Нил, с силой ударив по острию булавки большим пальцем и проткнув кожу до крови.

      Андерсон содрогнулся, но его сосед лишь, не отрываясь, смотрел, как по пальцу бежит алая капля. Выдернув иглу, он запустил значком в стену.

      Глава 4

      Утро первого учебного дня выдалось ясным и безоблачным. Младшие сновали туда-сюда, из ванной и обратно, стремясь в рекордные сроки напялить на себя форму.

      – Семиклашки так распереживались, что того и гляди в штаны наложат! – расхохотался Нил, стоя у умывальника. Из крана бежала ледяная вода.

      – Да и я, если честно, тоже, – признался Тодд.

      – Не дрейфь! Первый день всегда самый трудный, – подбодрил Нил. – Ничего, прорвемся! Как-то нам до сих пор удавалось его пережить!

      Одевшись, парни помчались к кабинету химии.

      – Не стоило так долго дрыхнуть, – жаловался по дороге Перри. – Проспал завтрак, и теперь у меня в животе волки воют!

      – И

1

Мф. 5:5. – Здесь и далее прим. пер.