Манчестерский дневник. Ариель Давидович Абарбанель

Просто интересовался, где ты и, как у тебя дела.

      – Надо зайти к нему.

      – А надо ли?

      Мама всегда берегла Леви от неблагожелательных, как ей казалось, знакомств. Совершенно справедливо. Но от всех сберечь всё же не сумела. Из всего класса той злополучной школы номер двести шестьдесят восемь, Сережа был, наверное, самым лучшим кандидатом в приятели, но и то только на фоне учеников этой школы. Он не хотел учиться и заниматься каким-нибудь трудом. В трёхкомнатной квартире вместе с ним жили бабушка, мать и брат. Брат долго маялся в поисках работы, но потом всё-таки пристроился инкассатором на Железной дороге. Женился, родил девочку и умер, в раннем для этой распространённой болезни желудка, возрасте. Серёжа остался один с матерью и бабушкой. С чёрного рынка он приносил редкие пластинки, ставил их на свой патефон, и на полной громкости с открытым окном слушал днями напролёт “космическую музыку” разных зарубежных исполнителей. Леви изредка заходил к нему, звал пройтись по городу:

      – Пойдём, Серёга, чего дома сидеть? Смотри, во дворе погода какая чудная!

      Серёга сначала собирался было прогуляться, надевал кроссовки, но в последний момент передумывал:

      – Знаешь, давай в другой раз? Я сейчас музыку немного лучше послушаю.

      Они не виделись уже очень давно, и вот, теперь это безрадостное сообщение. Леви приехал к маме из за границы, где он находился много лет. Мало чего радостного за это время произошло в Петербурге, в “их” районе – в основном вещи неутешительные и печальные. И не только в семье у Кундеров.

      И тем не менее, навестить парня надо, не сказав вслух, чтоб не растраивать маму, подумал Леви.

      Последний этаж глухой питерской парадной серого дома-колодца. Звонок в окрашенную суриком дверь:

      – Кто там?

      – Здраствуйте!

      Дальше за дверью слышится оживление и прокуренный голос безошибочно называет точные левины данные вплоть до домашнего адреса и телефона. Потом дверь резко распахивается и легко узнаваемый Серёжа своей скороговоркой приглашает Леви внутрь:

      – Как я рад! Как я рад! Заходи, заходи! Хочешь сигаретку покурить или музыку послушать, например “Электрик лайт оркестр” или “Будка суфлёра”?

      На столе посредине комнаты высится гора из пачек дешёвых сигарет – Балтийских, Прима. В комнате сизо от дыма. Зубов у Серёжи почти не осталось, сигарету он курит одну за другой. Волосы покрыты прокуренной жёлтой сединой, цвет кожи землистый, лицо одутловатое.

      Лев и в такой музыке ничего не смыслит, и отвечает:

      – Нет. Не надо, благодарю.

      – Хочешь пластиночку на память взять?

      Леви отрицательно кивает головой.

      – Могу ли я что-то для вас сделать? Вот здесь у меня некоторые носильные, ещё добротные вещи, может они вам пригодятся?

      Сергей охотно забирает мешок. Безразлично благодарит. В комнату на шум разговора старых приятелей входить постаревшая мать Сергея. Она ещё помнит и сразу узнаёт Леви.

      – Ты не хотел бы купить нам овощей?

      Леви не отказывается, и с