Непостоянные величины. Булат Ханов

двор, спрятавшийся среди домов-близнецов, порождал тоску по вымышленному времени, когда все были равны и счастливы и довольствовались малым. Роман насчитал пять скамеек – все с голубыми сиденьями и красными ножками. Три из них облюбовали бабки. Еще выделялась железная беседка, не предназначенная, очевидно, для уединения, потому что она находилась на виду у сотен окон. Траву здесь словно и не стригли. Если бы не автомобили под окнами и домофоны на подъездах, во дворе хоть завтра можно было снимать семейную сагу о жизни при Брежневе.

      Хозяин, худощавый Андрей, предстал в водолазке и черных джинсах. Он приступил к представлению квартиры без раскачки.

      – Я в курсе, что сдаю ниже рыночной стоимости. Сам живу за городом, в Казань наведываюсь нечасто. Дом хороший, три года назад проводили капремонт. Окна, как видишь, не на солнечную сторону, поэтому не жарко. Зимой топят исправно, мерзнуть не станешь. Не Москва, но прилично.

      Завершив последнюю фразу, Андрей на мгновение замер, остановив взгляд на госте, точно ожидая капризов от столичного фрукта. В хозяине, несмотря на отсутствие могучей стати, все равно безошибочно подмечалось нечто мужицкое, не измеряемое рейтингами и социальными опросами. Не составляло труда вообразить, как Андрей колет дрова или, расстелив на асфальте куртку, сосредоточенно латает что-то в брюхе машины.

      – Куришь?

      – Нет.

      – Тогда ладно. Потому что балкона тоже нет. Если вдруг закуришь, то во дворе.

      – Не буду. У меня астма, – соврал Роман, чтобы прозвучало убедительнее. – Скажите, пожалуйста, диван раскладывается?

      – Конечно. Показать?

      – Спасибо, я разберусь.

      Андрей повел Романа на кухню. Если в комнате был постелен линолеум песчаного цвета с крапинками, местами вздувшийся, то на кухне хозяин положил кафель. Допотопная газовая плита просилась в утиль, зато навесные шкафы, микроволновка и вместительный холодильник производили впечатление надежных товарищей.

      Чиркнув спичкой, хозяин зажег последовательно три огня на плите.

      – Вторая конфорка нерабочая, предупреждаю. Что касается посуды, то вся есть. Кастрюля и сковорода тоже.

      – А духовка работает?

      – Пашет. Вчера картошку жарил.

      Тесной ванной комнате Роман выставил бы четверку с минусом. Задвижки на двери не было, плотно она и не закрывалась. Смеситель мужественно доживал свой век. До четверки по пятибалльной шкале ванная дотягивала благодаря стиральной машине, чудесным образом размещенной в крохотном пространстве так, чтобы не загораживать прохода. Пахло одеколоном.

      Андрей опустошил сливной бачок, словно заверяя в его исправности.

      Они вернулись в комнату.

      – Меня все устраивает, – сказал Роман. – Скажите, пожалуйста, вы сегодня еще здесь?

      – Нужно поразмыслить еще, посоветоваться?

      – Вероятно, недолго. Не больше двух часов.

      – Смотри, в пять я уезжаю. На крайний, можешь сегодня решать, а завтра мне позвонишь.

      – Обещаю до пяти позвонить.

      Последние