Зигмунд Фрейд. Жизнь и смерть. Макс Шур

но весьма огорчен, что ты считаешь нужным требовать от G. извинений. Даже если G. придерживается о твоих навыках такого же мнения, как и Вайль, для меня ты всегда останешься целителем, образцом человека, которому смело можно доверить свою жизнь и жизнь своей семьи. Я хотел рассказать тебе о своем недомогании, возможно, посоветоваться по поводу Эммы, но никак не упрекать тебя. Это было бы глупо, несправедливо и полностью противоречило бы моим чувствам…»

      В этом же письме Фрейд обсуждал состояние своего здоровья, особо остановившись на предположениях Флисса о назальном происхождении сердечной симптоматики.

      «Что касается моего состояния, то мне хотелось бы разделить твою уверенность в том, что источник моих проблем – прежде всего нос, а не сердце. Лишь очень строгий судья обиделся бы на то, что при таком пульсе и дурном самочувствии я часто склонен придерживаться противоположной точки зрения. Я не могу принять твоего предложения и приехать в Берлин сейчас же. Я не в состоянии позволить себе потратить на собственное здоровье 1000–1500 флоринов (400–600$) и даже половину этой суммы. Но я недостаточно деморализован, чтобы принять денежную помощь от тебя[79]. К тому же я считаю, что это совсем не обязательно. Если нагноение [клиновидной пазухи; см. письмо от 26 апреля 1895 г.] являет собой основную проблему, то опасность практически отсутствует, а несколько месяцев небольших неудобств меня не убьют. Если же, напротив, основной проблемой является заболевание сердца, то ты сможешь лишь уменьшить неприятные ощущения. В будущем же мне придется столкнуться с опасностью абсолютно внезапно, чего я совсем не хочу.

      Сегодня я чувствую себя более обнадеженным и потому в состоянии писать. С помощью кокаина я избавился от приступа [назального, не сердечного]. Не могу гарантировать, что не приеду на день или два для прижигания или гальванизации [Фрейд имел в виду электрическое или химическое прижигание], но в данный момент даже это невозможно. Как бы я хотел, чтобы ты согласился больше не думать о моем сердце [курсив мой. – М. Ш.]. Счастлив[80] надеяться вновь услышать тебя.

      Искренне твой Зигм.».

      Это последнее письмо особенно показательно. Очевидно, что Фрейда все менее и менее заботит состояние его сердца. Несмотря на сохраняющуюся теплоту и доверительность их отношений, Фрейд демонстрирует все большую независимость и оправданно отказывается от любых радикальных процедур. Возможно, он помнил о проблемах, которые возникли у Эммы. Его беспокойство относительно предполагаемых расходов, связанных с поездкой в Берлин, возможно, отчасти было связано с новой беременностью его жены.

      26 апреля 1895 г. Фрейд снова написал:

      «Довольно странно, но я совсем не чувствую себя плохо. С помощью кокаина я положил конец последнему отвратительному приступу. С тех пор дела идут прекрасно; вышло очень много гноя. Очевидно, у меня эмпиема клиновидной пазухи, чему я несказанно счастлив. Она, наша мучительница, сейчас, похоже, также ведет себя хорошо.

      [И 27 апреля] 1) Я

79

Видимо, Флисс предлагал Фрейду денежную помощь, благодаря которой эта поездка могла бы состояться.

80

Фрейд, видимо, был «счастлив» потому, что чем больше проявляла себя патология носа, тем проще ему было верить в гипотезу Флисса о «назальной рефлекторной» этиологии наблюдавшихся у него симптомов заболевания сердца. Впрочем, гораздо вероятнее, что к тому времени он уже в достаточной степени избавился от своей легкой коронарной недостаточности, независимо от рецидива синусита.