Отражение. Зеркало любви. Галина Гончарова

рукой и принялся собираться.

      Сейчас он подъедет к дому Малены и там с ней поговорит. Должна ведь она понять, что ничего плохого он не делал?

      Обязана.

      Джип – это вам не троллейбус, на каждой остановке не стоит по пять минут, а потому Антон оказался рядом с домом Матильды быстрее, чем доехала девушка.

      Сидел ждал.

      Видел, как Малена вернулась, как ей что-то сказали, как…

      Одним прыжком мужчина вылетел из машины. Даже закрыть ее позабыл. Но в такой злости – не до сигнализации.

* * *

      До вечера пакостный настрой никуда не делся, так что домой Матильда шла грустная. Да и Малена не радовалась.

      Как-то… неловко это все. Гадко, словно в капустного слизня пальцем въехала. Понятно, что слизняк не виноват, но неприятно ж!

      – Ничего, – подбодрила сестренку Матильда, которая не была влюблена, а потому раскисла меньше, – сейчас домой придем, мультики поставим, к примеру «Аладдина» или «Красавицу и чудовище», Беську почешем… все образуется. Жизнь продолжается, сеньора!

      – Продолжается.

      – О! Придумала! Мы с тобой посмотрим «Дона Сезара де Базана».

      – Это кто? – против воли заинтересовалась Малена.

      – Совершенно потрясающий мужчина. Балбес, правда, но очень большой оптимист.

      А что? Михаил Боярский – самое то, что надо от тоски и печали. Или вон «Собаку на сене» покрутим, чтобы сестренке жизнь тоской не казалась. Тоже отличная таблетка от депрессии. Кстати – не потолстеешь и побочных эффектов не будет. Вот.

      Так и шли домой сестренки, неспешно беседуя, когда приметили на скамеечке две фигуры.

      Одну обе девушки опознали влет. Петюню, который щеголял загипсованной рукой, спутать с кем-то сложно. А вот вторая…

      Щуплый мужичонка с заметной плешкой и наколками на всех местах был Матильде совершенно незнаком. Но Петюня что-то сказал и «культурно» ткнул в сторону Матильды банкой с пивом. А что? Не пальцем ведь? Значит, все «кулюторно».

      Мужичонка поднялся со скамейки. Матильда пригляделась. Ну… так себе. Среднестатистический алкаш на лавочке, таких по дворам двенадцать на дюжину. Сидят, пивко тянут, семечки щелкают, после напутственной скалки и волшебного пенделя могут даже быть полезны в хозяйстве, но чаще таких держат как знак статуса.

      А что?

      «Не одинокая я, у меня мужик в доме есть! Настоящчий!»

      А то, что мужик в доме должен не только пиво пить и носки разбрасывать… ну так это дело вторичное. Главное ж – оно есть! Пусть щупловатое, невидное, подлысоватое и пьяноватое. Счастье.

      – Ну, здравствуй, дочка. Пошли поговорим!

      Залюбись по вертикали!

      А больше у Матильды и слов не осталось, и фантазии не хватило. Повезло, что управление мигом перехватила Малена и тут же среагировала:

      – А вы, собственно, кто, любезнейший? Представиться не хотите?

      – А что – не узнаешь?

      – Кого?

      – Отца родного!

      Произнесено это было так, словно означенный алконавт являлся «отцом народа» и плакаты с его лицом были растиражированы на каждом фонарном столбе.

      – Нет, не узнаю, – ухмыльнулась Малена. – Еще вопросы будут?

      Папенька