Три жизни жаворонка. Вера Колочкова

не помню, мам.

      – Ну вот! А говоришь, все знаешь!

      – Но разве это так важно, где он учится? Я просто не запомнила, но он говорил…

      – Понятно. А фамилию его хотя бы ты знаешь?

      – Фамилию знаю! У него очень красивая фамилия, мам! Я даже не поверила сначала…

      – Ну? И какая же эта замечательная фамилия?

      – Ветер… Он Никита Ветер… Красиво звучит, правда?

      – Ну, не знаю… Если у него и характер такой, как фамилия… Ой, не нравится мне все это, ужас как не нравится! Похоже, ты совсем голову потеряла, Настена! А вот он, Ветер твой… Кто знает, что у него на уме… Ладно бы, в нашего какого парня влюбилась, я б и не возражала! А тут – Ветер… Какой с ветра спрос, и концов не найдешь, если что…

      Мама вздохнула, с тоской посмотрела на отца, словно ждала, что он поддержит ее сомнения. Он и поддержал. Только в обратную сторону, то есть проговорил вполне уверенно, слегка хлопнув ладонью по столешнице:

      – Да ладно тебе, мать! Что ты бежишь впереди паровоза, будто Настене замуж за этого Никиту выходить приспичило! Ну, случилась у нее первая любовь… Настоящая… Не нам с тобой решать, кого ей любить, а кого нет! Пусть влюбляется на здоровье!

      – Да как ты не понимаешь, Егор, господи… – снова вздохнула мама. – Ей же всего шестнадцать… Голова совсем дурная… Да мало ли что…

      – Хм… А когда надо влюбляться, по-твоему? В сорок пять? Когда голова поумнеет?

      – А если…

      – А вот давай без «если»! Давай не будем заранее плохо думать о человеке! И вообще… Мне кажется, он хороший парень, этот Никита. Вишь, баклуши не бьет, работать подрядился на все каникулы, деньгу зашибает! Что, разве не так?

      – Да так, пап, так… – опередила Настя маму с ответом. – Он мне говорил, что за учебу надо деньги вносить, а он у родителей брать не хочет…

      – Ну! Я ж говорю, хороший парень! – благодарно глянул на нее отец и улыбнулся. – Да они там все молодцы, хорошая бригада подобралась, на совесть работают! Михалыч ими доволен… Думал, не успеют к сентябрю ремонт закончить… Но видать, все успевают. Директор недавно из отпуска приехал, Михалыч ему доложил…

      – Ой, да твоего Михалыча вокруг пальца обвести – раз плюнуть! – небрежно махнула ладонью мама. – Такой же малохольный, как ты! Да что он понимает в строительстве, он же завхоз! Поди, директор долго на эту должность дурака искал, чтобы воровать сподручнее было!

      – Ирин… Ну а Михалыча-то за что ты не жалуешь? Что он тебе плохого сделал?

      – Да ничего не сделал! Просто оба вы… Один другого стоите… Как засядете на берегу с удочками, да как языками зацепитесь… Не мужики, а философы доморощенные, ни дать ни взять! Часами без дела можете сидеть да ерунду всякую молоть…

      – Мы не философы, Ирин. Мы созерцатели. Природа у нас такая. Что не мешает нам и другими земными делами хорошо заниматься.

      – Ну-ну… Смотри, созерцатель, как бы мимо носа дочкино счастье не пролетело! А то послушаешь – все-то у тебя хорошо, все правильно… Из любого дерьма конфетку готов вылепить, ага! Принесет