Период распада. Триумф смерти. Тим Волков

сам просишь, то мне не в тягость, – хищно ухмыльнулся Чужак. – Это делать я умею. Да и люблю, честно признаться. Ножичком чик! – и жмурик. Чик! – и жмурик.

      И двинулся на Человека.

      На ветке тревожно каркнул ворон, следом еще один. Вскоре все деревья в округе зашевелились и наполнились колючим клекотом.

      – Чего это они? – оглянулся Чужак, перекидывая нож в другую руку. – Загалдели? Чувствуют, небось, ужин скорый, а?

      – Бей уже, не тяни, – вздохнул Человек, покорно склонив голову.

      – Не торопи, паскуда! Скидай пока клифт свой, чтобы кровью не испачкать. Не люблю в грязном ходить, да и заразиться не хочется. Я не бацильный. – И прикрикнул на птиц: – А ну заткнитесь, воронье!

      Человек послушно скинул фуфайку, швырнул тому под ноги.

      Чужак поднял одежду, повесил на сук.

      – Что, не веришь, что я не больной? – пристально глянул он на собеседника. – По морде твоей вижу, что не веришь. А зря. Я давеча в город ходил, так на одних ученых нарвался. Они в лаборатории препарат изобрели, от заразы этой, и в бега подались. Хапанули таблеток – и драпать, ага! Вот я их и повстречал. Всех перерезал. А последний ихний, кого я убивал, жизнь вымаливал, плакал, как баба. Сказал, что лекарство нашел от заразы. Ага. Я тоже ему не поверил. Так он мне его отдал, лишь бы спасти шкуру свою. Что, не веришь?! Вот, гляди.

      Бандит достал из внутреннего кармана спичечный коробок, тряхнул им.

      – Вот они, пилюльки мои, драгоценные!

      – Мне все равно уже. Делай, что задумал.

      – Ладно, иди сюда, я тебе прямо в шею перо воткну. Вмиг загнешься! И не больно будет, еще спасибо скажешь!

      Ворон спикировал Чужаку прямо на голову.

      – Кыш! Кыш, гадость какая! – замахал он руками, сгоняя наглую птицу.

      Ворон лениво вспорхнул, но на его место сели еще две птицы и больно клюнули Чужака в темя.

      – У, зверье! Кыш, сказал! Кыш!

      Деревья затрясло сильнее, стая разом вспорхнула с веток, взвилась над Чужаком.

      – Чего это? А ну прочь! Нету у меня еды! Прочь, сказал! – всполошился грабитель, совсем позабыв о том, кого минуту назад собирался убить.

      Оградив плотным кольцом Чужака, птицы начали больно его клевать.

      – А ну пошли нахрен! – закричал не на шутку напуганный бандит, неуклюже махая ножом. – Ну, шобла пернатая!

      Ранить ворон не получалось – они ловко уворачивались, попутно успевая ущипнуть его то за палец, то за щеку или ухо. Человека, стоящего рядом, не трогали.

      Вожак стаи поднялся под самое небо, завис там на короткое мгновение, дал боевой клич, сложил крылья и полетел вниз. Его до каменной гладкости облитое встречным морозным воздухом тело превратилось в иглу.

      Испуганный приближающимся свистом, Чужак задрал голову и сразу же ойкнул, неуклюже замахав руками.

      Клюв ворона с чавкающим звуком вонзился в глазницу бандита, пробивая податливую плоть. Глаз глухо лопнул, а голова птицы глубоко погрузилась внутрь черепной коробки, пробивая крепким, словно камень, клювом тонкую перегородку кости и проникая до