Покровители. Стейси Холлс

не ответив, она принялась складывать тушки в свой мешок. Мое скомканное письмо ярко белело на фоне кровавой резни, и она помедлила, увидев его; ее длинные, испачканные в крови пальцы застыли в воздухе.

      – Подай его мне, – отрывисто приказала я.

      Взяв письмо, она протянула его, не сходя с места, и я, сделав пару широких шагов, выхватила листок. Она не сводила с меня своих золотистых глаз, и я подумала, что никто из незнакомцев еще не смотрел на меня с таким упорством. На мгновение я представила, как странно, должно быть, выгляжу, без уличных башмаков, с застрявшей в грязи туфелькой. Мое лицо, наверное, пылало после приступов тошноты, и белки глаз могли покраснеть. А от едкого и кислого привкуса у меня все еще саднило язык.

      – Как тебя зовут?

      Она молчала.

      – Ты нищенствуешь?

      Она покачала головой.

      – Это мои владения. Ты незаконно убила кроликов в моем лесу?

      – Ваши владения?

      Звук ее голоса разрушил несуразность этой сцены, точно галька, брошенная в пруд. До меня наконец дошло, что она просто обычная деревенская девушка.

      – Меня зовут Флитвуд Шаттлворт, я – владелица Готорп-холла. Это усадьба моего мужа; если ты из Падихама, то должна знать его.

      – Не из Падихама, – коротко ответила она.

      – Тебе известно, какое наказание полагается за охоту в чужих владениях?

      Она оценивающе глянула на мой плотный черный плащ, на выглядывающее из-под него платье из бронзовой тафты. Я понимала, что мои черные волосы усугубляют и без того болезненную бледность моего лица, однако не желала, чтобы мне напоминала об этом какая-то незнакомка. На вид она выглядела старше меня, но я не смогла сообразить, сколько же ей на самом деле лет. Ее грязное платье, похоже, давно не чистили и не проветривали, как и чепец сероватого цвета пыльной овечьей шерсти. Но тут наши взгляды встретились, и я осознала, с каким спокойствием и гордостью она взирает на меня. Нахмурившись, я вздернула подбородок. Учитывая, что рост мой составлял всего лишь четыре фута и одиннадцать дюймов[3], в любом обществе я вечно оставалась самой маленькой, однако напугать меня было совсем нелегко.

      – Мой муж привяжет тебя за руки к своей лошади и оттащит к судье, – заявила я с самоуверенностью, хотя вовсе ее не испытывала.

      Она не произнесла ни слова, тишину нарушили лишь шелест веток да трепет листвы.

      – Так ты – нищая? – снова спросила я.

      – Нет. – Она протянула мне мешок. – Заберите их. Я не знала, что забрела в ваши владения.

      Ответ прозвучал странно, и я подумала, что смогу рассказать об этом Ричарду. Потом, вспомнив о письме, я сжала его покрепче.

      – Как ты убила их?

      – Я не убивала. – Она шмыгнула носом. – Просто нашла их уже убитыми.

      – У тебя странная манера разговора. Ты можешь назвать мне свое имя?

      Едва договорив, я успела лишь заметить золотисто-коричневый промельк развернувшейся и убежавшей в лес девушки.

3

Около 125 см.