Сокровище. Дмитрий Сафонов

то, что написано.

      Габриэль да Сильва расправил плечи. В комнате стало тесно.

      – Вот что мы решаем, – пророкотал величественный бас. – Я проверю ее в деле. А от мальчишки – нужно избавиться.

      Марина и Митя сидели за столиком.

      – Ибо я уже становлюсь жертвою, и время моего отшествия настало, – повторял Митя. – Вот умели же раньше говорить!

      Марина кивнула.

      – Эта фраза говорит только об одном. Автор знал, что через несколько минут его ждет мучительная смерть.

      – Как он погиб?

      – Заговорщики нашли Павла Первого в спальне. Их было много, около сорока. И все – пьяные. А он – один. Они стали требовать от императора, чтобы он отрекся от престола. А он отказался. Тогда Зубов…

      – Тот самый, муж Суворочки? – перебил Митя.

      – Тот самый подонок! – уточнила Марина. – Ударил императора золотой табакеркой в висок. Павел упал. Все навалились и стали его топтать. А потом – кто-то увидел белый шелковый шарф императора…

      – Шарф?

      – Да. Не тот, который носят на шее. В то время шарф был частью обмундирования для высших офицеров. Надевался на талию, под мундиром. Заговорщики накинули шарф на шею государю. Сделали петлю и тянули в разные стороны. Пока не задушили.

      – Жестко! – покачал головой Митя.

      – Жестоко! – отозвалась Марина.

      Дверь мастерской открылась, и вышли мальтийцы.

      Марина и Митя встали.

      Командор подошел к Марине.

      – Вы готовы оказать нам посильную помощь?

      – Да! – уверенно кивнула Марина. – Но у меня есть одно условие.

      – Условие? – поморщился командор.

      – Вы найдете убийц моего отца!

      – Принимается, – отчеканил командор. – Но у меня тоже есть одно условие. Где вы живете? – обратился командор к Мите.

      – В Москве.

      – Он, – палец командора нацелился на Митю, – немедленно уезжает домой.

      Марина посмотрела на брата. Тот был явно опечален подобным известием.

      – Нет! – с мольбой сказала Марина.

      – Это – мое условие! – отрезал командор.

      Митя подошел к Марине, потрепал по плечу.

      – Ибо я уже становлюсь жертвою, – со вздохом сказал он. – И время моего отшествия настало.

      Марина обняла брата. Поцеловала в щеку.

      – Мы еще увидимся, – сказала она. – Прости! Так надо.

      Митя не спорил.

      10

      Скворцов смотрел на Виноградова. И не понимал, спит он или нет.

      Грудь Виноградова мерно вздымалась, и глаза были закрыты.

      Правда, левое верхнее веко давно уже гноилось; оно расползлось, словно трухлявая ткань; сквозь дырку были видны мутно-серая радужка и расширенный зрачок.

      «Шестьдесят шестой» сильно похудел; мышцы на лице натянулись; губы уже не могли сомкнуться и закрыть пожелтевшие зубы.

      Спит он или не спит? – подумал Скворцов.

      Виноградов глубоко вздохнул и открыл глаза. Левое, дырявое, веко зацепилось за пересохшую роговицу. Виноградов несколько раз моргнул; прежде, чем глаза открылись полностью.

      – Ищи