Гробовое молчание. Тесс Герритсен

и слушали, как Билли рассказывает о кровавых убийствах. Сегодня целых тринадцать туристов записались на вечернюю экскурсию «Привидения Чайна-тауна», в их число попали также шкодливые десятилетние близнецы, которых нужно было уложить спать еще три часа назад. Однако, когда ты нуждаешься в деньгах, не станешь отвергать никого, даже непослушных мальчишек, за которых тебе заплатят. Билли учился на факультете театрального искусства, и надежд на постоянную работу у него пока не было, однако сегодняшний улов составил целых сто девяносто пять долларов плюс чаевые. Очень неплохая сумма за двухчасовой пересказ небылиц, даже если для этого приходится унижаться, нацепив атласное одеяние мандарина и накладную косичку.

      Билли откашлялся и воздел руки к небу, словно стараясь призвать все умения, которые получил за шесть семестров на театральном, и таким образом завладеть вниманием своих зрителей.

      – Тысяча девятьсот седьмой год! Жаркий вечер. Пятница, второе августа. – Его низкий зловещий голос заглушал отвлекающие уличные шумы. Словно Смерть, избравшая очередную жертву, Билли указал на противоположную сторону улицы. – Там, на площади, которая носит название Оксфордская, бьется сердце бостонского Китайского квартала. Пойдемте со мной, и вы попадете в те времена, когда здешние улицы кишели иммигрантами. В душный вечер, пахнувший разгоряченными телами и неведомыми специями. Давайте перенесемся в тот вечер, когда в воздухе чувствовалось убийство!

      Эффектно взмахнув рукой, он предложил группе следовать за ним к Оксфордской площади. Там туристы столпились вокруг своего экскурсовода, приготовившись слушать. Увидев, какое внимательное выражение приобрели их лица, Билли решил: а сейчас пора очаровать их – заворожить так, как может заворожить лишь прекрасный актер. Он раскинул руки – рукава его одеяния затрепетали, словно атласные крылья, – сделал глубокий вздох и собрался заговорить.

      – Ма-а-а-ам-мааа! – взвыл один из мальчишек. – Он дерется!

      – Майкл, прекрати! – рявкнула мать. – Прекрати сию же минуту.

      – А я ничего не делал!

      – Ты донимаешь брата.

      – Это он меня донимает.

      – Может, вы хотите вернуться в гостиницу, мальчики? Хотите?

      «О боже, – подумал Билли, – хоть бы уж вы вернулись в гостиницу». Но братья продолжали стоять – сложив руки на груди и сердито поглядывая друг на друга, они отказывались воспринимать его истории.

      – Как я уже говорил… – попробовал продолжить Билли, но заминка сбила его с толку. Ему даже показалось, что он услышал, как – пуффф! – эффектное напряжение улетучилось, словно воздух из проколотого шарика. Билли взял себя в руки и снова заговорил: – Стоял душный августовский вечер. На эту площадь после долгого трудового дня из прачечных и продуктовых магазинов толпой вывалили отдыхать китаезы. – Билли ненавидел слово «китаезы», но все равно заставил себя произнести его, чтобы нагляднее представить эпоху, когда газеты то и дело писали о «коварных и зловещих азиатах». Когда даже журнал