Медное королевство. Шеннон А. Чакраборти

в Мусу подозрительный взгляд.

      – Чего ты хочешь от нас?

      Муса издал смешок.

      – Вижу, ты у нас не любитель светских бесед.

      Он извлек из-под полы своих одежд небольшой белый брусок и бросил Али.

      Тот на лету схватил его, проводя пальцем по зернистой поверхности.

      – Что прикажешь мне делать с куском соли?

      – Это – зачарованная соль. Перед тем как ступить в пески Ам-Гезиры, мы заколдовали свой товар, и теперь никто, кроме нашего брата, не сможет прикоснуться к нему. И кажется, то, что ты сейчас сделал, доказывает, что ты действительно Аяанле. – Он усмехнулся, как будто только что выдал какую-то особенно удачную остроту.

      Не скрывая недоверия, Любайд потянулся к Али, чтобы взять соль у него из рук, и вскрикнул. Он отдернул руку, а кожа на ладони и брусок соли продолжали шипеть от соприкосновения.

      Длинной рукой Муса обхватил Али за плечи.

      – Пойдем, кузен. Нам есть о чем поговорить.

      – Это исключено, – заявил Али. – Не моя забота, доберется ли оброк Та-Нтри до Дэвабада.

      – Но, кузен… прояви сострадание к родной крови.

      Муса отхлебнул кофе, скривился и отставил чашку. Они находились в главном совещательном месте Бир-Набата – просторном зале из песчаника, обустроенного прямо в скалах, по углам которого торчали высокие колонны, увитые лентами вырезанных в камне змей.

      Муса откинулся на потрепанные подушки, закончив свою горестную повесть. То и дело Али замечал любопытных детишек, подглядывающих у входа. Бир-Набат был так обособлен от остального мира, что прибытие такой фигуры, как Муса, в этом пышном халате и увесистых золотых украшениях так явно щеголявшего пресловутым богатством своего племени, стало в деревне самым знаменательным событием с момента появления здесь самого Али.

      Муса развел руками, и золотые кольца подмигнули в свете огня.

      – Тебе ведь все равно возвращаться на родину на Навасатем, не так ли? Не может быть, чтобы родной сын короля пропустил празднование нового поколения.

      Навасатем. Слово эхом отдалось в голове Али. Изначально Навасатем отмечали только Дэвы, но уже с давних пор все шесть племен объединялись для того, чтобы отпраздновать рождение нового поколения. Постепенно годовщина их независимости, праздник в знак памяти об уроках, преподанных им Сулейманом, превратилась в бурное празднование жизни как она есть… А в старой шуточной присказке даже говорилось, что прилив жизни обычно приходился на десять месяцев спустя после Навасатема, когда начинали рождаться многочисленные дети, зачатые в ходе безудержных праздников. Как и у всех верующих джиннов, у Али были смешанные чувства по отношению к пирам, ярмаркам и гуляниям, растянувшимся на целый месяц. Священнослужители Дэвабада, от джиннов-имамов до Дэвов-жрецов, как правило, лишь качали головами, наблюдая за происходящим, да журили свои похмельные паствы.

      И все же тогда, в прошлой жизни, Али годами дожидался этого праздника. О навасатемских состязаниях по рукопашному бою ходили легенды, и, невзирая на свой юный возраст, он