Большой. Злой. Небритый. Марина Кистяева

на лице никак нельзя сказать, что он живет за счет кого-то.

      Я сделала шаг назад.

      На всякий случай.

      Всё-таки удобнее смотреть на собеседника, значительно превышающего тебя в росте, сохраняя дистанцию.

      – Пока просто поговорить.

      – Пока?

      – Да.

      Он скрестил руки на груди. Ноги расставил чуть шире.

      Многоговорящая поза.

      – Я вас первый раз в жизни вижу. Вы врываетесь – да-да, врываетесь в мою… то есть… ай, не важно, ко мне в квартиру, отодвигаете в сторону, закрываете дверь и наседаете на меня! Как мне, по-вашему, реагировать? Мило улыбаться?

      – Мило улыбаться мне не надо. Грегу будешь.

      – Кому? – я захлопала ресницами, ощущая себя натуральной блондинкой.

      Когда мне было восемнадцать лет, я отправилась на курсы вождения. Мой куратор, как-то не выдержав очередного и слишком резкого старта, посмотрел на меня внимательно и сказал: «Девонька, не заставляй меня поверить, что ты настоящая блондинка».

      С тех самых пор его «девонька» ко мне намертво прицепилась. С куратором повезло: шикарный мужик с юмором, за пятьдесят, которому позволительно было снисходительно разговаривать с нерадивыми учениками.

      – Грегу.

      Таааак…

      Меня начинали терзать смутные сомнения.

      – Послушайте, вы ошиблись…

      Договорить мне не дали.

      – Неужели? – и небритый глумливо выгнул бровь.

      Мол, такие, как он, никогда не ошибаются.

      Что ж, парень, тебя ждет разочарование. Пусть и первое в жизни.

      – Да, – я тоже скрестила руки на груди, отзеркалив его позу. Если он знаком хотя бы мельком с языком НЛП, нам будет интересно общаться.

      Как-нибудь потом.

      Скорее всего, в другой жизни.

      – А я вот так не считаю.

      – Мы будем спорить?

      – Однозначно – нет.

      Уже лучше.

      – Вы пришли не по адресу, мужчина. Абсолютно, – имя его меня не интересовало, хотя на пару секунд показалось, что я его где-то видела. Слишком фактурный, запоминающийся.

      Холодный блеск в его голубых глазах мне не пришелся по душе.

      Что-то не так.

      – По адресу.

      – Вам нужна не я.

      – Ты.

      – Да нет же…

      – Ты – сестра-близнец Маргариты Михайловны Романовой. Надежда Романова. И я пришел именно к тебе.

      Если бы мы находились в театре, вот на этой реплике занавес обязан был упасть.

      Но жизнь – не театр, хотя со мной и поспорили бы почитатели одного гения.

      – Я вас первый раз в жизни вижу, – мне надо было что-то сказать, а не стоять и бестолково хлопать ресницами. – Вы не можете прийти ко мне.

      – Я уже здесь, – незнакомец скривил уголок губ, выказывая высшую степень пренебрежения ко мне и к моим умственным способностями.

      – Послушайте меня в последний раз. Больше я говорить не буду. Уходите немедленно. Вы находитесь в чужой квартире. Я вызываю охрану. Мне глубоко безразлично, зачем я вам спонадобилась. Разговаривать с вами у меня нет никакого