Большой. Злой. Небритый. Марина Кистяева

открыла его.

      «Я погорячился. А.А.»

      – Вот как…

      – Извинился?

      Я медленно поднялась.

      – То есть у тебя не было сомнений, кто доставил букет?

      – После того, как ты феерично вчера сбежала из клиники, а Андрей на твоей спине едва дырку не прожег?

      – Очень смешно.

      – Если честно, есть немного.

      – Рада, что у тебя веселое настроение.

      – Глотни кофе и отпусти ситуацию.

      В моем случае, кофе – панацея от дурного настроения. Кому, как не Рите, об этом было знать.

      Я, положив конверт назад в корзину, прошла к дивану, села, положила руки на колени. Ни дать, ни взять, школьница на приеме у завуча, только в халате.

      – Я даже знать не хочу, что он подразумевал, посылая цветы.

      Рита села в кресло напротив.

      – Надюш, расслабься. Маховик запущен, ты уже ничего не сможешь сделать.

      – Даже не смей что-либо произносить вслух. Не смей, и всё тут.

      Нахалка усмехнулась.

      – Всё, что надо, я сказала выше.

      Лучше всё-таки сначала принять дозу кофеина. Лучше – две.

      Да, накануне я сбежала. Не ушла, а ретировалась. Как только в кафе клиники появился Адамиди-старший, я поднялась и направилась к выходу, постаравшись не столкнуться с ним лицом к лицу. Дождалась, когда он двинется в нашу сторону, обогнула столики и была такова.

      У меня не было никакого желания оставаться в клинике. Я там без надобности. Рита… Не маленькая, разберется с Адамиди получше меня. У них в прошлом, как я поняла, были стычки, постоянные, им не привыкать пикироваться.

      Такси я поймала сразу. Как только села в машину, у меня было искушение назвать адрес гостиницы. Или вообще уехать к родителям в пригород. К сожалению, своей жилплощадью я пока не обзавелась. У меня имелись небольшие накопления, Рита и родители открыто говорили, что готовы мне помочь, но я не хотела брать у них деньги. Ипотеку мне не давали, несмотря на то, что я несколько лет уже работала на издательские дома, для банков мой трудовой стаж и занятость не внушали доверия. Да и мне не хотелось брать обременение в несколько миллионов. Тогда Рита сказала: «Пока живи у меня». Нахлебницей я себя не чувствовала, и если предлагают жилплощадь, почему бы и нет? Мы часто бывали в разъездах и не стесняли друг друга. Да и скучали, долго не видясь. Любовников Рита к себе не приглашала ни на чай, ни на кофе. Я, естественно, тоже своих гостей к ней не звала. Мы идеально сосуществовали вместе. И я точно была уверена, что если в какой-то момент стесню сестру, она мне скажет: «Пора и честь знать».

      Я обругала себя за малодушие. Ворвался в квартиру один раз нестабильный бородатый тип, и теперь постоянно ждать повторения? Глупо.

      Как добралась до кровати, помнила плохо. Разделась, умылась и рухнула на подушку, не желая ни о чем думать.

      Утро вечера мудренее.

      Утро оказалось продолжением событий, начавших ночью.

      Невоодушевляющее начало.

      – У нас только круассаны? Существеннее ничего нет?

      – Я на диете.

      – Я хочу кашу. Пойду сварю.

      – На меня тоже.

      – Ты же на диете.

      – Халявно