Дурман. Марина Кистяева

состоянии. На ремонт деньги никто не выделял.

      Что окончательно взбесило Крестовского – пьяный парень, шедший посредине дороги.

      Парню не было и шестнадцати. А он пьяный! И днем!

      Крестовский приглушенно зарычал.

      – Север…

      – Лучше молчи, Захарий.

      Их встречали. Охранник, которого так назвать можно было с большой натяжкой, отреагировал быстро, и, когда их машина остановилась у дома старейшин, альфа Белых Гор уже их ожидал. Видок у него был потрепанный: заспанные глаза, длинные волосы собраны в поспешный небрежный хвост. Одежда помятая, не первой свежести. Скорее всего, осталась с ночи.

      Встречать в таком виде главу Белых Волков было оскорблением.

      Север приглушенно выругался, Захарий сжал руки в кулаки.

      Встреча добром не закончится, вновь прибывшие это понимали.

      Жаль, только они.

      Пошатываясь и нетвердо стоя на ногах, альфа Белых Гор спустился к ним.

      – Север, приветствую тебя на своей территории. Вы без звонка. Переговоры же только начались, и я…

      – Пройдем, – стиснув зубы, проговорил Крестовский, и от сдерживаемого гнева, что клубился у него внутри и рвался наружу, белогора повело. Тот нахмурился, не осознавая, в какой опасности находится.

      – Да-да, конечно, сейчас распоряжусь…

      Север далее не вслушивался в ту ересь, что нес альфа. Для себя он уже все решил.

      Дом старейшин, предназначенный для заседаний, для обсуждений, для собраний, находился не в лучшем состоянии. Запах спиртного и дури отчетливо пропитал стены и ковры, на которых просматривались следы нечистот и крови. Север скривился от омерзения. И его здесь намеревались принимать… Или белогор рассчитывал вести переговоры на расстоянии? Прислать пять девок и получить его покровительство?

      Кстати…

      – Зияр, где девочки? Хочу на них посмотреть, прежде чем перейдем к обсуждению разговора.

      Глаза Зияра забегали.

      – Да-да, сейчас они будут. Уже сказал… Сейчас. Что-нибудь выпьешь, Север? Захарий?

      Они оба отрицательно покачали головами. Захарий встал по левую сторону от своего альфы, чуть позади.

      – А я, если не возражаете, хлебну… Мне надо.

      Север возражал, но вслух говорить ничего не стал. Его верхняя губа предупредительно дернулась, и любой другой собеседник обратил бы внимание на столь характерный жест.

      Никто больше не стремился вступать в диалог. Захарий стоял и думал, что Крестовский и его погладит против шерстки за то, что втянул главу в историю, выступил посредником от непроверенного партнера. Считай, Север потерял день.

      То, что девочки белогорцев никак не потянут на покорных, даже Захарий уже понимал.

      Так и оказалось.

      Большой бугай открыл дверь и втолкал четырех девиц. Две были изрядно потрепаны, с пропитыми лицами и с ярко выраженным запахом секса. Трахались совсем недавно. Захарий поморщился. Н-да… Две другие были относительно хорошенькими, но чересчур юными. Лет пятнадцать максимум. И уже не девственницы.

      – Почему четыре?

      Голос Севера прозвучал совершенно