Чаша тьмы. Сергей Раткевич

e>

      Пролог

      Архимаг спал и видел страшный сон. Ну очень страшный. Снился ему Эруэлл Первый, Верховный Король Оннерского Союза. Никогда не виденный им Эруэлл. Загадочный Эруэлл.

      Враг.

      Непредсказуемый и таинственный, он снился так нагло, будто они были давно знакомы. Он грозился растоптать Башню Архимага, и это вполне могло получиться. У него были очень большие сапоги. А колдовать у Архимага не получалось. Совсем не получалось. Архимаг не знал – почему. Он стонал и ворочался во сне. А потом проснулся.

      Тоже во сне, разумеется.

      И новый сон был ничуть не лучше прежнего.

      Архимагу снились сумерки. Седые сумерки стояли над миром, а в сумерках его ждал…

      Архимаг вновь застонал. На сей раз от досады. Проклятый Эруэлл и здесь успел! Пролез незваный. Архимаг хотел проснуться, но у него не вышло. Сон не хотел отпускать его.

      Однако попытки проснуться что-то изменили в субстанции сна. Сон стал похож на картину. Живую, подвижную картину. Вот только Архимага в ней больше не было. Или все-таки был? Несколько долгих, словно вечность, мгновений, задыхаясь от непередаваемого ужаса, Архимаг искал себя.

      Нашел. Ухватил покрепче. Облегченно выдохнул. Так где же он все-таки? Ага. Все еще здесь. В странном сне, напоминающем картину.

      Пытаясь проснуться, он наполовину выскользнул наружу, но застрял и приклеился к раме. Теперь он мог только видеть, но не действовать. А Эруэлл был уже не один. Архимаг аж зубами заскрипел от злости. Того, другого, он ненавидел, пожалуй, похлеще Эруэлла. Проклятый Всадник-Из-Облаков! Мерзкий дух-хранитель мерзкого Оннера! И эти двое премило себе раскланивались. Хорошо хоть, его не замечали. В этом сне Архимаг боялся их обоих – а его магия по-прежнему не подавала признаков жизни.

      Раскланявшись, Всадник и Эруэлл заговорили. Архимаг прислушался.

      – Ты не сможешь разделить со мной трапезу, – говорил Всадник. – Но испить моего вина ты должен.

      В руках Всадника появилась Чаша – и Архимаг отчего-то испугался еще больше.

      – За победу! – сказал Всадник, и эти слова прозвучали для Архимага смертным приговором.

      Всадник как следует приложился к Чаше, после чего протянул ее Эруэллу. Эруэлл посмотрел в Чашу – и Архимаг посмотрел вместе с ним. Эруэлл был далеко, но Архимаг как-то дотянулся. Заглянул в Чашу. Вина в ней не было. Вместо вина в ней быстро бежали серебристые облака, тяжело накренясь, неслись тучи, мрачные ветры угрюмо брели по алым дорогам, трещало небо под могучей поступью великана-грома и серебристые волки молний мчались у его ног. Чаша была полна неистовой грозы. Чаша дышала свирепой яростью бури. Архимаг почувствовал, что его затягивает, что некая неодолимая сила уже тащит его туда, во вдруг приблизившуюся и ставшую огромной Чашу, что еще миг – и он ухнет в эту неодолимую и страшную бездну. С диким криком он шарахнулся назад, еще крепче влипая в раму.

      А проклятый Эруэлл выпил Чашу до дна. И даже ни разу не содрогнулся.

      – За победу. – повторил он слова Облачного Всадника.

      – Тебе понравилось мое вино? – спросил тот.

      «Ничего себе – вино!» – с содроганием подумал Архимаг.

      – Да, Хранитель. Очень понравилось, – ответил проклятый Эруэлл, этот ходячий кошмар черных магов.

      – Добрый знак! – порадовался Облачный злодей. – Если тебе придется звать меня в случае крайней беды – зови меня Фрегонн, – добавил он Эруэллу.

      Имя со звоном отскочило от ушей Архимага. Огнем опалило губы.

      – Ничего. Я запомню, – мстительно прошептал Архимаг. – И позову как-нибудь.

      – Таково мое Имя сейчас, – тем временем поведал Всадник Эрузллу.

      – Сейчас? – удивился тот.

      – Имена облетают, как листья. – ответил Всадник. – Встретимся в бою.

      – Встретимся, – кивнул Эруэлл.

      – Встретимся-встретимся! – хихикнул Архимаг и проснулся.

      И тут же забыл имя. Напрочь. И еще раз проснулся. И вновь обнаружил себя приклеенным к раме – а это значило, что сон продолжается. Или это был уже какой-то другой сон? Кто знает? Во всяком случае, в картине больше никого не было. Совсем. И только далеко-далеко, в Ордене Черных Башен, стонал и ворочался во сне Архимаг. Ему снился дурной сон.

      «А я тогда – кто?» – испуганно подумал Архимаг.

      И проснулся.

      И ничего такого не вспомнил. Архимагам ведь и вообще сны не снятся. Им это по рангу не положено.

      – Во загнул! – удивленно воскликнул Эстен Джальн. – Спит и себя во сне видит, как он спит и себя во сне видит! До чего же все громоздко и в то же время беспомощно. Пожалуй, это все-таки не эстетично. Даже антиэстетично. И подумать только, что это я сам, своими руками, сотворил такую пакость. Нет, решительно, художники не должны творить в дурном настроении. Столько веков потом позору не оберешься!

      – А главное, обязательно найдется придурок, который объявит, что это-то и был твой самый главный шедевр, – заметил Ученик.

      – Лучше