Украинский национализм. Факты и исследования. Джон Армстронг

сторонников Бандеры, какими могло похвастаться это фанатичное движение молодого поколения[156]. Несмотря на то что многие в Галиции поддерживали полковника Мельника, сомнительно, чтобы они проявляли достаточную активность – или проворность – для формирования даже подобия подполья, хотя, очевидно, агенты спорадически контактировали со штабом в генерал-губернаторстве.

      Ситуация на Волыни была менее благоприятной для националистической деятельности, чем в Галиции, так как никогда тот же процент молодежи не был завербован там ОУН, как в Галиции. В большей части этой области, если не во всей, ни у Мельника, ни у Бандеры не было своих организаций, хотя представители, вероятно, были[157]. УНР, с другой стороны, как будет сказано дальше, была способна установить непрочные связи с группой, сформированной националистической молодежью в отдаленных городках Костополе и Людвиполе – области близ прежней границы между польской и советской Волынью.

      Ситуация в Буковине до июня 1940 года во многих отношениях была сходной с той, что существовала в Галиции перед сентябрем 1939 года. Украинское население (приблизительно четверть миллиона) было подвергнуто со стороны румынского правительства политике денационализации, которая серьезно ограничивала преподавание на украинском, а также использование этого языка в прессе и культурной деятельности. Как и в Галиции, легальная печать и партия существовали, но последняя работала в рамках возможностей, предоставленных румынскими властями. Имелось и довольно большое отделение ОУН, работавшее в подполье. Большое число украинцев проживало и в Южной Бессарабии. Эта часть украинской этнической группы, однако, была настолько отсталой в культурном отношении и настолько отрезана географически от районов, где национализм был силен, что, похоже, не играла никакой роли в националистических движениях военного времени.

      В июне 1940 года, когда Германия завершала Французскую кампанию, Советский Союз начал настойчиво выдвигать требования территориальных уступок со стороны Румынии. Давно считалось, что Москва при первой благоприятной возможности заберет назад Бессарабию, аннексию которой Румынией она никогда не признавала. Претензии на Буковину, однако, вызвали, очевидно, шок у германских участников переговоров, предметом которых было урегулирование требований русских. Германская сторона напомнила, что Буковина никогда не была частью Российской империи и что там находилась большая немецкая колония. Молотов привел контраргумент: Буковина является «недостающей частью» Украины; он согласился ограничить свои требования северной, преобладающе украинской частью, и предложил разрешить репатриацию этнического немецкого меньшинства.[158]

      Германия не была готова к разрыву с СССР, поэтому Румынии пришлось уступить. 28 июня ее силы покинули Черновцы (Чернівці), главный город Буковины, и он был занят Красной армией. Последующие события развивались подобно тому, как это было за девять месяцев до этого во Львове,

156

Интервью 43.

157

Мельниковцы с тех пор утверждали, что их организаторы, которые значительное время находились на Волыни, были убиты бандеровцами незадолго до начала германо-советской войны или как только она началась; см.: Михайлюк. Бунт Бандери. С. 88; О. Штуль. В імя правди. До історії повстаного руху в Україні. Rotterdam, 1947. С. 10.

158

Посол в Москве фон дер Шуленбург в министерство иностранных дел, 26 июня 1940 г., Nazi-Soviet Relations. С. 159.