Цветущий бизнес. Людмила Милевская

я. – И Иванова тоже хороша. Ей бы все пьянствовать. Знало бы министерство здравоохранения, зачем она ездит в командировки. И Катька тоже фрукт. Из-за ее причуд я вляпалась в такое дерьмо, а ей все пофигу. Даже толком не расспросила куда путешествовала ее „Хонда“. Пьют как ни в чем не бывало и никому до меня нет дела. Что за народ?»

      – Чего смурная? – вывела меня из задумчивости Иванова.

      – Не смурная, а трезвая, – напомнила я.

      Иванова решила меня подбодрить.

      – Тебе это идет, – пробасила она, наливая себе полный стакан.

      Умеет она довести до бешенства.

      – Слушай, – завопила я, – пора бы тебе меру знать, алкоголичка!

      Иванова искренне удивилась:

      – Что такое мера? Парс про тото?

      – Часть вместо целого, – мгновенно перевел Витек.

      Катерина разразилась бурными аплодисментами.

      – Похвально, похвально, – запричитал Моргун. – За это надо выпить.

      С быстротой молнии компания наполнила стаканы, Иванова рявкнула:

      – Пэрикулюм ин мора! – и тут же подала пример.

      – Промедление смерти подобно! – перевел Виктор, бесстрашно следуя за Ивановой.

      Катерина и Моргун мгновенно поддержали почин, ловко «опрокидывая» свои стаканы. Когда все дружно выдохнули и потянулись за огурцом, сиротливо лежащим на тарелке, я пришла в себя.

      – Вы что делаете, изверги! А я? Даже пустого стакана мне не поставили! Хотя бы каплю налили в качестве лекарства от стресса и простуды!

      – Оптимум медикаментум – коитус эст, – заявила Иванова, с хрустом закусывая огурцом, отбитым у других претендентов.

      Потрясенная Катерина с открытым ртом уставилась на Виктора.

      – Лучшее лекарство – совокупление, – перевел он, нежно обнимая жену за необъятную талию.

      Это возмутительно!

      – Иванова, – закричала я, – учти, я весь вечер просидела в подвале и за себя не ручаюсь. Если не заткнешься со своей латынью, погибнешь от моей руки. Обещаю!

      – Лингва латина нон пенис канина, – невозмутимо ответствовала Иванова.

      – Латинский язык не хрен собачий, – услужливо пояснил Виктор.

      Я схватила со стола последнюю бутылку и с ужасом обнаружила, что она пуста.

      – Ты чего? – запаниковала Катерина. – Чего ты хочешь?

      – Всего лишь выпить, – призналась я.

      – Ты же пьешь только ликер, – напомнила мне Иванова, – а у нас одна водка.

      – Иванова, ты когда-нибудь сидела в луже крови?

      Что там ни говори, а Иванова настоящая подруга. Заметив мое отчаяние, она хлопнула по спине Моргуна и гаркнула:

      – Ефим Борисыч!

      Тот мигом полез под стол и вернулся уже с портфелем. Надо было видеть, как он его открывал: так, словно там полно тараканов или мышей.

      – Вот, последняя, – смущенно пропищал он, с большим трудом протискивая бутылку «Смирновки» в узенькую щель едва приоткрытого портфеля.

      Услышав это, Иванова с укором уставилась на меня, словно я повинна в том печальном