Фюрер, каким его не знал никто. Воспоминания лучшего друга Гитлера. 1904-1940. Август Кубичек

коньках.

      Ходьба была единственным физическим упражнением, которое действительно нравилось Адольфу. Он ходил всегда и везде, и даже в моей мастерской и в моей комнате обычно вышагивал взад и вперед. Я помню, что он всегда был на ногах, мог ходить часами и не уставать. Мы обычно исследовали окрестности Линца во всех направлениях. У него была выраженная любовь к природе, но очень своеобразная. В отличие от других тем природа никогда не привлекала его как объект для изучения. Едва ли я припомню, чтобы видел его с книгой на эту тему. Здесь была граница его жажды знаний. В школе он однажды очень увлекся ботаникой и вырастил небольшой садик различных растений, но это была лишь школьная прихоть, и ничего больше. Подробности его не интересовали, лишь природа как единое целое. Он называл ее «окружающий мир». Это выражение было в его устах таким же привычным, как и слово «дом». Да он и на самом деле чувствовал себя на природе как дома. Еще в первые годы нашей дружбы я обнаружил его особую тягу к длительным ночным прогулкам или даже к ночевкам в каком-нибудь незнакомом месте.

      Пребывание на природе оказывало на него необычайное воздействие. Он становился совершенно другим человеком, не таким, каким был в городе. Определенные стороны его характера проявлялись только здесь. Он никогда не бывал таким собранным и сосредоточенным, каким был во время прогулок по уединенным тропинкам в буковых лесах Мюльфиртеля (область севернее Дуная, административный район Верхней Австрии, уголок красивой и несколько мрачной природы. – Пер.) или ночью, когда мы предпринимали недолгую прогулку на гору Фрайнберг. Под ритм шагов его мысли текли более гладко и целенаправленно, чем в каком-то другом месте. В течение длительного времени я не мог понять в нем одно своеобразное противоречие. Когда на улицах ярко светило солнце и свежий, живительный ветер приносил в город запах лесов, непреодолимая сила влекла его с узких, душных улиц в леса и поля. Но едва мы добирались до открытой сельской местности, как он начинал уверять меня, что не смог бы снова жить за пределами города. Для него было бы ужасным оказаться вынужденным жить в деревне. Несмотря на всю любовь к природе, он всегда радовался, когда мы возвращались в город.

      По мере того как все лучше узнавал его, я также стал понимать это явное противоречие. Ему нужен был город, разнообразие и изобилие его впечатлений, переживаний и событий; в нем он ощущал, что разделяет его жизнь во всем, что в городе нет ничего, что не вызывало бы его интерес. Ему нужны были люди с их противоположными интересами, честолюбивыми замыслами, намерениями, планами и желаниями. Только в такой атмосфере, полной проблем, он чувствовал себя дома. С этой точки зрения деревня была слишком простой, незначительной, скромной; она не предоставляла достаточного простора для его безграничной потребности в познании всего. Кроме того, для него город был интересен сам по себе как сосредоточение домов и зданий. Понятно было его желание жить только в городе.

      Однако ему нужен был