Марка страны Гонделупы. Софья Могилевская

санитарка, узнав Петю, удивилась:

      – Ты один пришёл? Без мамы?

      – Один, – ответил Петя и, ещё больше краснея, робко сказал: – Что ж тут особенного?

      – Молодец! – похвалила санитарка и объяснила: – Иди прямо-прямо по коридору. Шестой кабинет. Найдёшь?

      Как же не найти? Ведь в пятом принимает его мама. Пятый кабинет так и называется – глазной, и там его мама лечит разные глазные болезни.

      – Найду, – сказал Петя. – Я умею считать до тысячи…

      – Какой молодец! – снова похвалила санитарка.

      И всё-таки, когда этот молодец шёл по коридору, сердце у него колотилось так сильно, что пришлось положить ладошку на живот.

      Не вернуться ли домой, пока не поздно?

      Но глаза помимо воли отыскали дверь с цифрой шесть. И рука против воли толкнула эту дверь. А ноги, уж совсем не желая того, шагнули за порог, и Петя очутился в большой светлой комнате.

      Возле дверей за столиком сидела сестра, тоже в белом халате, и писала. Она вопросительно посмотрела на Петю.

      – Я один, что ж тут особенного, – упавшим голосом пролепетал Петя.

      Вот когда ему стало по-настоящему страшно!

      А не удрать ли домой? Прямо сейчас? Сию секунду…

      Но удирать было поздно. Сестра в белом халате спросила у Пети, как его зовут, как его фамилия и сколько ему лет.

      Петя тотчас ответил, что зовут его Петя, что фамилия его Николаев и что недавно ему исполнилось семь лет.

      – Ступай посиди, тебя вызовут, – сказала сестра и всё, что ей сказал Петя, быстро записала в большую книгу.

      А Петя пошёл на свободное место у окна и сел.

      Сел, глянул направо, на своих соседей, и обмер: рядом с ним, бок о бок (ну кто бы мог такое представить?!) сидел его злейший враг – Вовка.

      Но какой же это был не похожий на себя Вовка! Он весь лоснился от чистоты. Его красные щёки блестели, будто два хорошо вымытых помидора. А коленки-то, коленки! Наверно, их тёрли мочалкой часа два! Если не больше…

      Петя посмотрел на свои колени. М-да… Мама покраснела бы и за его рубашку, и за его трусики. Но за колени – больше всего…

      А Петя не собирался краснеть. Ничуть. И если щёки его слегка порозовели, а глаза заблестели, так это вовсе не от стыда. Наоборот – от гордости.

      Вовка не решился бы прийти сюда один. Куда там! Рядом с ним сидела мама. И тут же, к великому Петиному удовольствию, она спросила:

      – Неужто ты один, Петя?

      – Один, – гордо проговорил Петя и небрежно прибавил: – Что ж тут особенного?

      – Может, и мне уйти… Останешься? – спросила у Вовки мать. – Вот, будете вместе.

      – Останусь, – буркнул Вовка, стараясь не смотреть в Петину сторону.

      – Ну и ладно! Коли так, не буду времени терять. – И, твёрдо шагая, она направилась к двери.

      Мальчики остались одни. Они сидели рядышком, надутые, сосредоточенные. И хотя оба отвернулись друг от друга и смотрели в разные стороны, прежней вражды не чувствовали. Наоборот, им очень хотелось поговорить.

      Но кто же решится первый?

      Петя?

      Ну