Армия за колючей проволокой. Дневник немецкого военнопленного в России 1915-1918 гг.. Эдвин Эрих Двингер

о некоторых вещах, которые эта нога обеспечивала наиболее ловко. Не она ли так молниеносно била по мячу во время наших футбольных матчей, одним махом перелетала через спину при молодецкой посадке на коня? Колено, голень, лодыжка, пальцы, все здоровое, как и прежде, – и этим я должен пожертвовать из-за острого кусочка свинца в верхней части бедра?

      Я снова начинаю колебаться, снова прикидываю свое решение так и эдак, когда дверь отворяется и появляется крупная фигура Пода в сопровождении маленького Бланка.

      – Ну, мой мальчик, – говорит он, – вот тебе и зеркало! Хотя это и осколок, но он не врет!

      Я подношу зеркало к лицу и со страхом смотрюсь в него. Последний раз я гляделся в зеркало на фронте и потому теперь вздрагиваю. Под не преувеличивал! Из осколка на меня смотрит маленький череп. Кожа на его костях словно тонкий желтый пергамент, губы синие, тонкие и безжизненные, потрескавшиеся; щеки ввалились, словно глубокие ямы. Живы пока еще мои глаза – они стали раза в три больше, чем обычно, и в них больной, лихорадочный блеск.

      – Это тебе не зеркальце Белоснежки! – ворчливо замечает Под.

      – Между прочим, я решился, – медленно говорю я. – И без зеркала.

      – Хорошо, сынок. Когда?

      – Послезавтра…

      Малыш Бланк восхищенно смотрит на меня девчачьими глазами.

      – Тогда вы отправитесь домой, фенрих! – говорит он таким тоном, словно с удовольствием поменялся бы со мной.

      Перед чаем кто-то зовет от окна:

      – Взгляните, взгляните-ка…

      Все способные ковылять устремляются к подоконникам.

      – Как и три месяца назад! – кричит нам венец. – Новый немецкий погром – тогда они утопили восьмерых купцов!

      Мы возбужденно смотрим наружу. Вдоль набережной бегут 11 человек, за ними по пятам сотни торговцев и мастеровых. Они со всех сторон загоняют беглецов в Москву-реку. Бедолагам не остается ничего иного, как прыгать в воду, спасаясь, плыть на противоположный берег.

      Мы видим, как разлетаются брызги, некоторое время спустя их головы выныривают из воды – в реку прыгнули все одиннадцать.

      – Ну хватит, довольно же, ради бога! – бормочет малыш Бланк.

      Нет, черт возьми, не довольно. Полдюжины погромщиков прыгают в пустые плоскодонки, резкими гребками нагоняют плывущих.

      – Бог мой, не могут же они… – пересохшим ртом шепчет малыш Бланк.

      – Эти бестии могут… – бормочет Под.

      Он прав, он знает их лучше. Одного за другим они макают плывущих за затылки обратно в воду, по пять-шесть раз, пока никто уже больше не всплывает, – их топят, словно слепых щенят.

      – А вон один добрался до берега! – восклицает Бланк.

      – Лучше бы он утонул! – говорит Под. – Мне рассказывали, что они делали с последним…

      До противоположного берега далеко. Несмотря на это, мы видим, как пристают лодки, как гребцы догоняют беглеца, окружают его на свободном пространстве. Они наклоняются десятки, сотни раз, в бешеном темпе… Немец падает на колени, умоляюще