В сибирских лагерях. Воспоминания немецкого пленного. 1945-1946. Хорст Герлах

наглухо забито. Охранники, услышав какой-то шум, сделали несколько предупредительных выстрелов в воздух.

      Я попробовал найти место, чтобы присесть, но это оказалось невозможным. Едва хватало места, чтобы стоять. Когда мои глаза привыкли к темноте комнаты, я огляделся. Лишь отраженный снегом из окна свет позволял различать очертания многих людей, находившихся здесь.

      В конце концов наступил момент, когда я не смог больше стоять. Я ничего не ел целый день и очень ослаб. У меня подкосились ноги, и я упал, но очень скоро меня стукнули каблуком, заставив подняться, придя в себя.

      – Это мое место! – закричал мужчина. – Я пришел сюда раньше.

      – Ты не уважаешь старших, – поддержал его другой.

      – Даже не пытайся снова здесь сесть! – завопил третий.

      Я был не единственным, кому не удалось найти место, чтобы присесть. Я пробормотал:

      – Извините, я просто не мог больше стоять.

      Снова послышалось ворчание в мой адрес, но мне было не до этого. Я пытался хоть немного изменить положение тела, переминаясь на ноющих ногах.

      Новые друзья

      – Посмотри, – произнес кто-то, – ты наступаешь мне на ноги.

      Я посмотрел на мужчину, который только что произнес эту фразу.

      – Он постоянно наступает кому-нибудь на ноги, – услышал я еще чей-то шепот.

      – Ему нужно сесть, – снова ответил первый.

      По его тону я почувствовал, что, возможно, наконец-то мне удастся присесть.

      – Подвиньтесь немного, и парень сможет втиснуться.

      Он подтолкнул двух ребят, сидевших рядом. Наконец я смог сесть. Невозможно рассказать, какое облегчение я почувствовал в тот момент.

      Всматриваясь в лицо своего спасителя, я спросил:

      – Как тебя зовут?

      – Ханс. – Он ухмыльнулся, а потом добавил, что из Сакаса, местечка во Фришес-Хафф – заливе в Балтийском море.

      – Я знаю, где это. Я был там в детстве; как раз тогда цвела вишня. Мы ходили купаться на залив. Это очень красивое место.

      – Да, это точно, – сказал Ханс. – Ты бы видел сейчас нашу деревню, загаженную русскими солдатами. Видишь того парня? – Он показал в сторону окна.

      Я кивнул.

      – Вон того, в шапке?

      – Да, – прошептал Ханс.

      – Так вот, его брата убили.

      – А что произошло?

      – Это тяжелая история. Русские хотели изнасиловать его жену, а он вступился. Тогда они расстреляли его, а потом… – Ханс замолчал. Ему не нужно было продолжать.

      Мы помолчали немного.

      Потом я спросил Ханса, кто другие ребята, попавшие в плен вместе с ним. Ульрих и Гюнтер, шестнадцати и семнадцати лет, до сих пор еще учились в школе.

      Мы заговорили о последних днях, проведенных дома, о том времени, которое изменило нашу жизнь полностью, как никакие другие события, происходившие до или после этого. В соседней деревне с той, где жил Ханс, погибло около тридцати мужчин, в большинстве своем фермеры.