Ночь длинных ножей. Борьба за власть партийных элит Третьего рейха. 1932-1934. Макс Галло

и Рем. Когда он посещает заброшенные склады и подвалы, превращенные СА в бункеры, где штурмовики занимаются исправлением непокорных, его глаза загораются, а с уст слетает циничный смешок. Люди Эрнста не боятся наказания: грабежи, убийства, изнасилования – все это политические дела, и Эрнст гарантирует своим головорезам защиту. Жители Берлина боятся его, для некоторых он обыкновенный садист, убийца, превратившийся в ответственного чиновника, представителя порядка и государства. Тем не менее его принимают в высшем свете, его постоянно видят в обществе Августа-Вильгельма Прусского, четвертого сына кайзера. Таков человек, только что объявивший в своих войсках состояние боевой готовности. И он недоволен тем, что коричневорубашечники устроили заговор?

      Еще в конце апреля Эрнст конфиденциально обсуждал свои проблемы в совсем не подходящем для этого месте. Он принял французского военного атташе генерала Ренондо, что принесло этому искателю приключений глубокое удовлетворение и способствовало успеху его предприятия. Эрнст хвастался перед генералом своими прошлыми подвигами и новыми обязанностями. Их частный разговор продолжался более двух часов. «Он рассказал мне, – писал генерал, – о многих эпизодах своей карьеры, которая только началась, но которая до момента захвата власти Гитлером была очень смелой и рискованной». Как и многие старые бойцы, Эрнст был неутомим.

      «Я сказал ему, – продолжает генерал Ренондо, – что его нынешние обязанности, вероятно, кажутся ему более легкими, чем те, что приходилось выполнять раньше. Но он ответил: «Вы ошибаетесь. Мы много обещали, а эти обещания очень трудно выполнить. Мы должны успокоить нетерпеливых и безрассудных. Я конечно же в первую очередь позаботился о своих старых товарищах, которые сражались рядом со мной. Они все получили работу. Но на их место пришли другие, а с ними не так-то просто». Генерал Ренондо добавляет: «Это признание одного из самых активных штурмовиков из тех, что я встречал, показалось мне очень важным».

      И вот, если верить Герингу и Геббельсу, недовольные берлинские штурмовики приведены в состояние боевой готовности и готовы к сражению.

      Тишину, царящую в отеле «Дреесен», снова нарушает рев мотоцикла – пришло еще одно сообщение от Геринга о ситуации в Берлине и Мюнхене. В Мюнхене штурмовики тоже подняты по тревоге. Канцлер перечитывает послание, но ничего не говорит. Геббельс, сидевший напротив него, позже вспоминал: «Фюрер, как это всегда бывало в сложных и опасных ситуациях, снова поступил в соответствии со своим старым принципом – говорить только то, что совершенно необходимо, и только тому, кто должен это знать». Гитлер ничего не сказал Геббельсу – он еще не стал для него близким человеком, которому можно было бы доверить самые сокровенные мысли. Гитлер диктует ответ Герингу.

      Весь этот день, 29 июня, фюрер обменивается посланиями с Германом Вильгельмом Герингом, всякий раз по воздуху. Самолеты вылетают в Темпльхоф из аэропорта в Эссене либо из Хангелара,