Побег из армии Роммеля. Немецкий унтер-офицер в Африканском корпусе. 1941-1942. Гюнтер Банеман

он, словно сомневаясь, в своем ли я уме.

      – Нет, я знаю, что до дома мне не добраться, Йозеф, но у меня в Африке, в португальской Анголе, в Луанде, живет дядя. Я думаю, он будет рад меня видеть.

      Йозеф так и сел.

      – Дядя! И где, ты сказал, он живет?

      – На западном берегу Африки, к югу от Конго. Я думаю – но не уверен, – что до Луанды тысячи три километров (4600 км по прямой. – Ред.). Половину пути придется пройти по пустыне, но мы справимся, – сказал я и начал складывать свои вещи в рюкзак.

      – Я знаю, что ты был на флоте штурманом, вторым помощником капитана или как там у вас называется, но протопать через всю Сахару – это тебе не в океане плескаться, – заметил Йозеф с сомнением.

      – Ты прав, но в принципе это одно и то же, разница только в том, что там – вода, а здесь – песок, вот и все.

      Йозеф меня слегка раздражал, но я вспомнил, что он никогда не плавал по Амазонке, не ездил на корабле зайцем, не сбегал с парохода в Тонга. У него не было такой авантюристической жилки, как у меня.

      – Послушай, Йозеф, – сказал я. – Мы уйдем отсюда и двинемся на запад Киренаики, скроемся в гористой местности. Там мы разобьем лагерь и соберем все необходимое для перехода через Сахару – а нам потребуется очень многое. А когда настанет подходящий момент, мы двинемся в путь, и ты увидишь, что из этого выйдет!

      Он улыбнулся:

      – Так просто?

      – Да, просто, – ответил я и посмотрел на него. – За исключением одного. Как только мы смоемся отсюда, весь Африканский корпус Роммеля пустится за нами в погоню, и если они нас схватят, то вовсе не для того, чтобы расцеловать! А для того, чтобы сделать из нас трупы. А как только в меня начнут стрелять, я буду отстреливаться, невзирая на то, кто передо мной – немец, итальянец или, может, араб из катакомб. – Я сообщил ему все это и увидел, что Йозеф призадумался. – Когда я уйду и окажусь вне закона, я буду так же жесток и безжалостен, как и все остальные по отношению ко мне. Иначе мне не прорваться, и я с таким же успехом могу остаться или сыграть мелодию на ручных гранатах. Но я ухожу, и я прорвусь! Сделаю для этого все, невзирая ни на какие препятствия!

      Лицо Йозефа загорелось энтузиазмом, и он щелкнул у меня перед носом пальцами.

      – Слушай, Тюнтер, мне это начинает нравиться. Ты набрался опыта, плавая по морям. Я чувствую, что, когда мы уйдем отсюда, нас ждут большие приключения. Мы прорвемся, я в этом уверен, черт бы тебя побрал!

      – Ну хорошо. Давай прикинем. – Я задумчиво посмотрел на него. – Нам нужно оружие, патроны, вода, бензин и деньги…

      – А деньги-то зачем? Здесь покупать нечего, – перебил меня Йозеф.

      – Здесь – нет, но в Киренаике найдется что купить, – ответил я. – Тде палатка казначея, который выдает нам зарплату?

      – Да тут, прямо за углом, – сказал Йозеф, лукаво улыбнувшись.

      – Отлично, пойдем туда. Я уверен, что он веселится вместе со всеми. Либо поминает Лили Марлей, либо «бомбит Англию» и накачивается пивом. – С этими словами я вытащил из кобуры свой «Парабеллум».

      – Ты собираешься