Гунны. Грозные воины степей. Эдвард А. Томпсон

Ральфу Фоксу, знавшему Монголию по личному опыту, жившие там племена кочевников переходили с пастбища на пастбище группами, занимавшими несколько сотен юрт. Это говорит о том, что в этих группах было порядка тысячи воинов; по-видимому, во время набегов некоторые взрослые мужчины оставались с женщинами и детьми, чтобы защитить их и ухаживать за стадами. Мы уже говорили, что племя состояло примерно из 5 тысяч человек, и это опять же указывает на то, что действующая военная сила каждого племени имела предполагаемую нами численность, а меньшие гуннские силы, которые опустошали римские провинции, и гуннские отряды, нанимаемые римским правительством, были не случайными группами, а специально отобранными в армию членами племени. Таким образом, мы получаем ответ на множество вопросов. Поскольку каждое племя самостоятельно искало пастбища и охотничьи угодья, боевые формирования племен могли действовать независимо друг от друга, а значит, можно сделать вывод, что между ними конкуренция и враждебность были столь же обычны, как дружба и сотрудничество. Это основная причина, по которой одни гунны нападали на готов Витимира, а другие играли важную роль в защите готов. Вот почему гунны столь же часто защищали Римскую империю, сколь часто нападали на нее. Кроме того, гунны имели репутацию не заслуживающих доверия людей при заключении и разрыве договоров. Причина, по которой они приобрели подобную репутацию, заключалась в организации племени: договор, заключенный одной группой гуннов, никоим образом не являлся обязательным для другой. Наконец, это объясняет и тот факт, что в течение многих лет после пересечения гуннами Дуная не сообщалось ни о каких крупных сражениях между гуннами и римлянами.

      Предыдущие рассуждения, я думаю, подвергают некоторому сомнению имеющиеся в нашем распоряжении сведения о численности армии в 60 тысяч гуннов, которых Аэций в 425 году отправил в Италию. 60-тысячная армия гуннов могла быть выставлена по крайней мере 250-тысячным населением гуннов, и, когда мы считаем, что только одна часть гуннов поддерживала Аэция, и принимаем во внимание тот факт, что ни Аэций, ни правительство Западной Римской империи не имели возможности прокормить 60 тысяч наемников (и расплатиться с ними), мы не можем не признать, что численность этой гуннской армии явно завышена. Рискнем предположить, что, по всей вероятности, в данном случае силы Аэция составляли примерно десятую часть от численности, указанной Филосторгом. Нельзя не отметить, что хотя Аэций, как и другие военачальники, преувеличивал численность армии в пропагандистских целях, но поразительная мобильность степных конников заставляла современных им историков поверить в то, что их было гораздо больше, чем на самом деле. Надо не забывать, что имеющиеся у нас в распоряжении самые лучшие источники редко (если не сказать никогда) предпринимали попытки оценить численность гуннских армий в годы расцвета гуннов.

      Приск вызывает доверие именно потому, что не сообщает никаких конкретных цифр.