Волчий камень. Петр Заспа

лодки. Разложив свое штурманское хозяйство на палубе, он принялся ловить в секстант солнце.

      – Гюнтер, может нам придумать какую-нибудь эмблему на рубку? – неожиданно предложил Вагнер.

      – И что ты хочешь?

      – Ну, – Герберт пожал плечами – можно акулу.

      – Акула, Герберт, это уже избито.

      – Еще можно кита или волка. – Глаза Вагнера загорелись. – А лучше волчью голову с кораблем в пасти!

      Кюхельман громко засмеялся. Удивленно переглянулись вахтенные матросы.

      – Гюнтер, что я сказал смешного?

      – Все хорошо, Герберт, – друг похлопал его по плечу, – волчья голова с корабликом в пасти – это симпатично. Смеюсь, потому что вспомнил: когда учился на курсах в военно-морской академии в Мюрвике, был у нас преподаватель, капитан третьего ранга Мюллер. Многих забыл, а его помню. Каждое занятие он начинал с воспоминаний о том, как воевал на подводных лодках в Первую мировую. Этими воспоминаниями Мюллер доводил себя до исступления. Лицо его наливалось кровью, слюни летели во все стороны. Рассказывал он, надо признать, интересно, но за первые столы мы старались не садиться, чтобы не быть обрызганными результатом его вдохновения. Так вот, он нам постоянно твердил: «Вы волки, безжалостные машины убийства, с сердцем из камня. Вы каменные волки». Через год после выпуска я зашел в академию. Шел по коридору и слышал, как Мюллер, уже другой группе, кричал: «Вы акулы, безжалостные машины-убийцы». Не знаю, почему он разочаровался в волках. Мне сравнение с волками больше нравится.

      Вагнер засмеялся.

      – Вот ты, Герберт, смеешься, а когда я служил старшим помощником на U-37, то рассказал эту историю командиру Вернеру Хартману. Вот кто был мой настоящий учитель. Я горжусь, что начинал службу под его командованием. За ним сейчас числится двадцать пять кораблей. Так вот, когда я ему рассказал про Мюллера, он даже не улыбнулся. – Гюнтер задумался, память перенесла его на борт тридцать седьмой. Пауза затянулась. – Он сказал очень интересные слова: «Забавно, немного пафосно, но запомни, Гюнтер – даже на самого матерого волка найдется свой волчий камень, об который он когда-нибудь обязательно споткнется и свернет себе шею». Герберт, если бы знать, какой он, этот наш камень, я бы на рубке нарисовал его. Да побольше, чтобы всегда помнить о нем и вовремя заметить.

      2

      – Корабль на горизонте!

      Командир с помощником соскочили с ограждения. Подхватив висевший на шее бинокль, Кюхельман повел его в направлении вытянутой руки сигнальщика. На едва различимой границе слияния неба и моря чернела жирная точка. Корабль. Сердце подпрыгнуло в охотничьем азарте. Сигнальщик не ошибся, не принял за корабль остров или облако – четкими штрихами прорисовывались мачта и труба. Новость мгновенно облетела лодку. Осторожно поглядывая на командира, прогонит или нет, свободные от вахты матросы заполняли верхнюю палубу. Все вертели головами, пытаясь рассмотреть обнаруженный корабль.

      – Дать команду на погружение? – Вернер