Свиток Всевластия. Мария Чепурина

могу представить себе ничего скучнее, чем клятвы в вечной верности, вынашивание детей, возня с пеленками и тому подобные «прелести» семейной жизни!

      – Вы хотите остаться в девицах?

      – Отнюдь. Если желаете, виконт, мы можем сделаться супругами хоть сейчас!

      – Кажется, я не понимаю вас, мадемуазель…

      – Что ж тут не понять? Мы с вами люди без предрассудков. Поднимемся в мою спальню и вкусим радостей, ниспосланных нам Венерой!

      3

      Литератор Люсьен Помье шел домой в чрезвычайно скверном расположении духа. День у него выдался на редкость неудачным.

      Началось все с того, что Помье не выспался. Накануне он вернулся из тюрьмы, а потому до глубокой ночи не смыкал глаз в объятиях своей возлюбленной Терезы. В семь утра писателя разбудил колокольчик ассенизатора, возвещающий о приближении повозки с нечистотами, до того громкий, что его было слышно даже с мансарды трехэтажного дома. Уснуть больше не вышло. Недовольный Помье встал, умылся и отправился туда, куда жаждал отправиться все те недели и месяцы, проведенные в заключении: в парижские театры. Сначала он предполагал посетить Французскую комедию, потом Итальянскую, потом театр Комического двусмыслия. Если и там ничего не получится, писатель планировал заглянуть в театр Господина Брата Короля. Необходимо было пристроить комедию, написанную в Бастилии.

      Комедия получилась гениальной, и ее были просто обязаны взять хоть куда-нибудь. Помье был так в этом уверен и так хотел произвести наилучшее впечатление на руководство театров, что даже потратился на грузчиков, которые несколько раз перетащили его на закорках через дорогу, с тем чтобы писатель не запачкал башмаков и чулок, пересекая поток черной жижи, несущийся по центральной, углубленной части улицы. Увы! Добраться до театра чистым не получилось. Какая-то безмозглая служанка из особняка на Шоссе д’Антен забрызгала Помье нечистотами своих хозяев, выплескивая содержимое их ночных горшков. Впрочем, это было лишь начало неудач писателя. Несколько минут спустя он сделался невольным участником драки между продавщицами печеных каштанов и разносчицами устриц – просто потому что проходил мимо. Помье помяли не только бока (к чему он уже привык), но и свежевыстиранный кафтан с почти новыми, залатанными лишь в двух-трех местах штанами. В довершение всех бед его еще и задержала полиция, приняв за разыскиваемого воришку: уж очень походило описание преступника на Помье: «Рост пять футов два дюйма, возраст – около пятидесяти лет, лицо одутловатое, брюхо толстое, нос картошкой…» Два часа пришлось просидеть в полицейском участке. К тому времени, как все разъяснилось и Помье освободили, он уже не верил ни в себя, ни в свою пьесу, ни в то, что ему еще может повезти сегодня. Так оно и вышло. Все театры один за другим отклонили комедию. Ее даже не приняли к рассмотрению.

      По дороге обратно на одной узкой улочке Люсьена чуть было не задавила карета. Писатель в последний момент успел прижаться к стене дома и отделался тем, что был всего лишь облит грязью, разлетающейся из-под колес экипажа каких-то