Свиток Всевластия. Мария Чепурина

время танца!

      – У вашей невестки отменный вкус и похвальная тяга к прекрасному! Я тоже обожаю Сент-Юберти! – Виконт без особого, впрочем, интереса бросил взгляд на сцену, туда, где среди нарисованных деревьев, подвешенных на веревочки облаков и перемещающихся с помощью лебедки картонных животных исполняла свои па Диана-охотница.

      – Убедите же мадам, что она лучше, чем мадемуазель Гимар! – потребовала невестка.

      – Гимар – непревзойденная танцовщица нашего времени, – проговорила старшая мадам, откинувшись на своем любимом кресле, специально привезенном в театр, и поглаживая свою любимую собачонку, без которой Опера не была Оперой. – Пусть она уже не в том возрасте, чтобы выступать, но ни одна молодая артистка из тех, что мне приходилось видеть, до сих пор не превзошла ее!

      – Кстати, она собирается замуж! – снова застрекотала младшая. – Можете себе представить, виконт: мадемуазель Гимар сделается «мадам», хи-хи-хи! А у Сент-Юберти, говорят, роман с графом д’Антрегом. Об этом судачат теперь в каждой гостиной! А вы не знали?

      – К сожалению, пребывание в замке Его Величества не позволило мне быть в курсе всех светских новостей, – улыбнулся д’Эрикур.

      – И зачем только вы задаете виконту такие глупые вопросы, сударыня?! – заворчала свекровь. – Он только что вышел из Бастилии, а вы твердите ему всякий вздор о танцовщицах, словно важнее этого ничего нет! Простите ее, д’Эрикур, она еще так юна…

      – О, ну что вы, мне ужасно интересно знать, о чем нынче говорят парижане!

      – А нам интересно узнать, как давно вы освободились, виконт?

      – Только сегодня!

      – Как?

      – Сегодня утром! Я успел лишь принять ванну, переменить костюм, побриться, завить волосы, поблагодарить отца за преподанный мне урок, пообедать… и сразу отправился в Оперу! Не представляете, как я соскучился по театрам… и по вам, любезные дамы!

      – Выходит, о вашем освобождении еще никому не известно? – подняла брови свекровь.

      – О, виконт, позвольте мне сообщить свету эту благую весть! – заволновалась невестка. – Уже представляю, как все ахнут, когда вы вновь появитесь в салоне мадам Кондорсе! Ваша популярность возрастет до небес!

      – Надеюсь, пребывание в Бастилии не доставило вам слишком много неудобств?

      – Или там и вправду так ужасно, как рассказывают?

      – После того как в Париже стало известно о вашем заключении, все пришли в ужас! Многие даже просили за вас вашего отца, но он был непреклонен! Лично я не одобряю таких методов воспитания, но…

      – Весь Париж их не одобряет! Это так деспотично и так противоречит природе!

      – Ах, сударыни! Если бы я знал, что вам небезразлично мое заключение, то перенес бы его легче! А если бы знал, что весь Париж на моей стороне, то и вовсе не чувствовал бы себя узником! Впрочем, мне и так не на что жаловаться. Отец был так любезен, что прислал мне постель, теплый плащ и расторопного слугу. Он ежедневно снабжал меня чистым бельем, лучшими обедами и книгами. Кроме того, в моем распоряжении была