Выход 493. Дмитрий Матяш

подарка от судьбы ждать бесполезно. Особенно под утро.

      – Тьма бы их поглотила, – зло прошептал Илья Никитич, доставая из ящика пулеметную ленту. – Каждый раз волокут за собой какое-то дерьмо, соплежуи хреновы! Патроны они берегут!

      Новичок по имени Андрей украдкой взглянул на начальника заставы и пришел к выводу, что к концу смены тот уже смотрится не ахти. И хотя сегодняшнее дежурство выдалось даже чересчур тихим, Стахов выглядел так, будто единолично отбил наступление орды зомби. Сказывались то ли изнурение от последних дней, то ли еще что, но комбат сейчас казался ему совсем не тем человеком, с которым он заступил на дежурство двадцать часов назад. Тогда он величаво прохаживался по заставе широкими шагами, не давая уснуть ни ему самому, ни тем двоим, что боролись со сном на другой точке. Подбородок приподнят, плечи расправлены, спина прямая как гладильная доска, а глаза – лишь узенькие щелочки, следящие за каждым движением, за каждой тенью, возникшей в пределах заставы. Теперь же его лысая голова припала пылью, как у того бюста вождя из прошлого, которого однажды ради шутки прихватили с поверхности вояжеры, изуродованное шрамами лицо перекошено в ядовитой ухмылке, навевающей страха больше, чем приоткрытый заслон шлюза, а во взгляде вместо привычных требовательности и бдительности читались усталость и плохо скрываемая тоска.

      «Ему бы отдохнуть, – подумал Андрей, подсчитав в уме, сколько же суток Илья Никитич ходит в наряды. – Вчера на восточной, позавчера на юго-западной… Дня три точно, может, даже и все четыре, хотя должен был лишь дважды за неделю».

      Смысл этого самоистязания Андрею не был ясен, понял он лишь одно – долго тот так не протянет. А Стахов, будто услышав, о чем думает его малолетний подчиненный, приложил последние усилия, чтобы согнать с себя явные симптомы усталости. Провел ладонью по лицу, закрыв глаза, встряхнул головой, потом быстро заложил ленту в пулемет и, клацнув затвором, повернулся к салаге с прежним строгим видом.

      – Стрелять из этой штуковины умеешь? – указал он на пулемет.

      – А то как же, Илья Никитич, – обиженным голосом ответил новичок. – Не первый раз в наряде.

      – Во как? Это куда же ты в наряды ходил-то? – насмешливо прищурился Стахов.

      Андрей посмотрел на висящую за спиной комбата карту Укрытия, наклеенную поверх никому не нужной живописи в деревянной раме, и на мгновенье призадумался. Там была схема Укрытия, издали напоминающая нарисованное двухлетним ребенком солнце – неровный круг и отходящие от него шесть лучей. Это были тоннели с промежуточными шлюзами, из которых три жирных луча – это транспортные: северный, восточный и юго-западный, и три тонких – узкие штольни: северо-западный, западный и юго-восточный. Последние раньше служили вентиляционными шахтами, но когда фильтры убрали за ненадобностью, их стали использовать как дополнительные выходы наружу.

      – Да только на «юзу» уже раз десять с начала лета в наряд ходил, – как можно бойче ответил