Ночные рейды советских летчиц. Из летной книжки штурмана У-2. 1941–1945. Ольга Голубева-Терес

человек. Слушая его, мы, молодые и неопытные, легко усваивали азы медицины.

      После этих занятий медсестра Лида экзаменовала меня и поучала:

      – Как ты будешь делать перевязку предплечья? – И подставляла свое плечо. – А что ты будешь делать при пулевом ранении в живот?

      – Остановлю кровь.

      – Как?

      – Ну…

      – Опять нукаешь? Возьми шприц. Покажи, как будешь делать укол.

      Я выполняла все ее требования с охотой, но при этом не отказывала себе в удовольствии поворчать:

      – Хорошо тебе! Твои родители – врачи.

      – И я прямо с пеленок все знаю… Учиться надо старательней.

      На этих занятиях я забывала все свои неприятности. Но подходил час обхода, и у меня начинался внутренний озноб.

      Вынув из кармана белоснежный платок, начальник короткими толстыми пальцами жирных рук проводил платком по полкам и, обнаружив пыль, истошно кричал. Я бессмысленно смотрела на его крутой, словно обрезанный подбородок, на покрасневшие, навыкате глаза, на прямые плечи, на которых покоилась круглая большая голова, и ничего не понимала. Почему он кричит? Я без конца мыла, вытирала, но в старые вагоны пыль проникала даже при закрытых окнах.

      После таких разносов я горько плакала, и тогда у меня буквально все валилось из рук. Я садилась у окна, прижималась лицом к прохладному стеклу и смотрела, как навстречу поезду бежали телеграфные столбы. Чудилось, что они радушно раскинули руки. Вагон шатало, бросало из стороны в сторону. Истошно орал паровоз. Мерно стучали колеса. Это успокаивало. А больше всего успокаивал лес, который тянулся темной волнистой линией.

      Это такое чудо природы – лес! Я люблю и могучий сосновый бор с уходящими в небо стройными колоннами-стволами; и веселые, ослепительно-белые березовые рощи; и хмурый, мшистый, задумчивый ельник; и столетние дубы-великаны; и нежную, нарядную рябину. Лес всегда снимает усталость и напряжение.

      Глядя в окно, я вспоминала сибирские леса, дом… Вспоминала своих школьных друзей: Петра Владимирцева, Васю и Мишу Карасевых, Ваню Приваленко, Мишу Суворова… Где-то там, впереди, – фронт, там они сражаются. А у меня пока одно оружие: слезы. Защитник Родины…

      Как-то после очередного обхода меня окликнул сержант из команды бойцов, добирающихся до фронта из госпиталей:

      – Сестричка, что случилось? Кто обидел?

      – Никто, – буркнула я.

      – Ну, не надо… Не плачьте.

      – А я и не плачу.

      – Может, я чем-нибудь помогу?

      – Не-ет. Мне нельзя помочь… – И я отвернулась.

      – Я вас, кажется, знаю.

      Я не откликнулась, неприязненно подумав, что сержанту просто хочется поболтать.

      – Вы жили в Тобольске?

      Я резко повернулась к нему.

      – Да-да, мы встречались с вами, – улыбался парень. – Помните последний день занятий в школе? Ну, вспомнили? Меня зовут Саша. А я Игоря встретил. – И тут поезд внезапно резко затормозил.

      – Потом расскажешь, Саша, – сказала я, бросаясь к выходу.

      Мы