72 метра. Книга прозы. Александр Покровский

где все были?

      Шинель у Коленьки висела в каюте; там же ботинки, фуражка. Его хватились часа через четыре. Все говорили, что он здесь где-то шляется или спит где-то тут.

      – Где вы были?!

      – Кто? Я?

      – ДА! ДА! ВЫ! Сука, где вы были?!

      – Ну, Владимир Семенович, ну что вы, в самом деле, ну где я мог быть?

      – Где вы были, я вас спрашиваю?!

      За десять часов в Ленинграде Коля успел: встретить незнакомую девушку, совершить с ней массу интересных дел и вылететь обратно в Мурманск. Отсутствовал он, в общей сложности, двадцать часов.

      – Где вы были, я вас спрашиваю?!

      – КТО? Я?

      – Да, сука, вы! Вы, кларнет вам в жопу! Где вы были?

      – Я был в отсеке.

      Комдив чуть не захлебнулся.

      – В отсеке?! В отсеке?! Где вы были?!!!

      Я ушел из каюты, чтоб не слышать эти вопли Венского леса.

      Ботик Петра Первого

      Закончился опрос жалоб и заявлений, но личный состав, разведенный по категориям, остался в строю.

      – Приступить к опросу функциональных обязанностей, знаний статей устава, осмотру формы одежды! – прокаркал начальник штаба.

      Огромный нос начальника штаба был главным виновником его клички, известной всем от адмирала до рассыльного, – Долгоносик.

      Шел инспекторский строевой смотр. К нему долго готовились и тренировались: десятки раз разводили экипажи подводных лодок под барабан и строили их по категориям: то есть в одну шеренгу – командиры, в другую – замы со старпомами, потом – старшие офицеры, а затем уже – мелочь россыпью.

      В шеренге старших офицеров стоял огромный капитан второго ранга, командир БЧ-5 по кличке «Ботик Петра Первого», старый, как дерьмо мамонта – на флоте так долго не живут. Он весь растрескался, как такыр, от времени и невзгод. В строю он мирно дремал, нагретый с загривка мазками весеннего солнца; кожа на лице у него задубела, как на ногах у слона. Он видел все. Он не имел ни жалоб, ни заявлений и не помнил, с какого конца начинаются его функциональные обязанности.

      Перед ним остановился проверяющий из Москвы, отглаженный и свежий капитан третьего ранга (два выходных в неделю), служащий центрального аппарата, или, как их еще зовут на флоте, «подшакальник».

      «Служащий» сделал строевую стойку и…

      – Товарищ капитан второго ранга, доложите мне… – проверяющий порылся в узелках своей памяти, нашел нужный и просветлел ответственностью: —…текст присяги!

      Произошел толчок, похожий на щелчок выключателя; веки у Ботика дрогнули, поползли в разные стороны, открылся один глаз, посмотрел на мир, за ним другой. Изображение проверяющего замутнело, качнулось и начало кристаллизоваться. И он его увидел и услышал. Внутри у Ботика что-то вспучилось, лопнуло, возмутилось. Он открыл рот и…

      – Пошшшел ты… – и в нескольких следующих буквах Ботик обозначил проверяющему направление движения. Ежесекундно на флоте несколько тысяч глоток произносят это направление.

      – Что?! – не понял проверяющий из Москвы (два выходных в неделю).

      – Пошел ты… – специально для него повторил Ботик Петра Первого и закрыл глаза. Хорош! На сегодня он решил их больше не открывать.

      Младший