Предпоследний герой. Анна и Сергей Литвиновы

вознаграждение? – проговорил он.

      Налетевший ветерок пошевелил венчик его седеньких волос.

      «Зачем тебе вообще деньги! – подумал Эжен высокомерно. – Ты скоро умрешь». А вслух произнес:

      – Вы можете найти других посредников. Например, американцев. Или МОССАД.

      Чех криво усмехнулся, показав, что он оценил шутку.

      – Вы не могли бы уменьшить сумму вашего гонорара? – тем не менее поинтересовался он. – Допустим, до восьми процентов?

      «По этой причине они и лучше нашего живут, – мимолетно подумал Эжен. – Потому что за каждую крону удавятся».

      – У нас есть один литературный герой, – произнес он, – который говаривал: «Торг здесь неуместен».

      – Я знаю этого героя, – серьезно кивнул чех. – Его звали Остап Бендер… Каковы реквизиты моего конечного счета в Цюрихе? Пароль доступа?

      – Вам сообщат это по обычным каналам связи. Сегодня же.

      – А какие я имею гарантии, что здесь не будет происходить ошибки или обмана?

      – А каких вы хотели бы гарантий? – пожал плечами Эжен. – Заверенного письма лично от Горбачева?

      – Я оценил вашу иронию, – сказал чех. – Жалею, что у нас действительно нет выбора и времени, чтобы обратиться к кому-то еще. И получить более приемлемые условия. Как видите, я являюсь весьма откровенным с вами.

      – Как и я – с вами, – слегка поклонился Эжен.

      – Мне остается лишь надеяться на порядочность наших советских братьев. И – на вашу личную порядочность.

      – Мы друзей в беде не оставляем.

      – Я сегодня же начинаю переводить деньги.

      – И это правильно.

      Чех закусил губу, отвернулся и быстро зашагал по парковой дорожке прочь от Эжена. На ходу он вытащил из кармана плаща черный берет и нацепил его на свой седо-лысый череп. Глядя на удаляющуюся фигуру чеха, Эжен подумал, что тот похож не на одного из руководителей государства, а на провинциального бухгалтера. Впрочем, он, видимо, по своей сути им и являлся.

      Эжен пошел по направлению к фуникулеру. Вагончик пойдет вниз через пять минут.

      Операция с чехом – если она выгорит, конечно, – должна сделать лично его, Эжена, богачом. Речь идет не о тех комиссионных, за которые торговался чех. Те комиссионные пойдут в спецфонд его службы. Ему лично от них не перепадет ни черта. Разве что премия в двести-триста инвалютных рублей.

      Но он разработал комбинацию по переброске денег так хитро, что не все они дойдут до адресата, в тот самый цюрихский банк на имя чеха. Кое-что достанется и ему, Эжену. И очень весомое «кое-что». Даже при условии, что ему тоже придется делиться. Все равно пятьсот тысяч долларов – это неплохая сумма. Ею можно и поделиться – с хорошим человеком. А потом жить долго и счастливо. И исполнять все свои прихоти.

      А когда чех поймет, что его слегка пощипали, он уже не будет иметь никакой власти. Нигде – ни в Чехословакии, ни в Союзе. И никаких его жалоб никто рассматривать не станет.

      Да и не будет он жаловаться.

      …Эжен спустился вниз на фуникулере. Не спеша дошел до трамвайной остановки, сел в вагон.