Камни в пыли. Виктор Улин

морская вода оставляет трудносмываемые разводы на ткани, а при соприкосновении с некоторыми металлами образует неустранимые окислы.

      Отель был чист, как маленькая немка перед первым причастием.

      В ресторане и холлах стояла мебель из натурального дерева, с обивкой из натуральных материалов.

      Любому нормальному человеку было бы просто жалко портить ее своей мокрой одеждой.

      Но русские матроны спокойно раскладывали свои мокрые задницы, прикрытые прозрачными парео.

      (Кстати сказать, мужчины в ресторан переодевались; зато женщины, которых было большинство, обычно приходили в почти натуральном виде и прямо из воды. Впрочем о женщинах будет отдельная глава).

      Уже к концу своего отпуска я заметил, что некоторые стулья безнадежно попорчены уважаемыми гостями.

      Мне трудно понять, как можно так относиться к изящным дорогим вещам.

      Потом я представлял домашнюю обстановку подобных уважаемых– и все становилось на места.

      Приходили мысли об обычной свинье, которую, конечно, можно один раз как следует помыть и отчистить и привести из свинарника во дворец, но…

      Но лучше я вспомню анекдот старых времен, который ложится в тему.

      Наверняка многие из вас его слышали. Но это неважно.

      В общем, получил чукча новую квартиру. При советской власти, ясное дело. Четырехкомнатную, поскольку семья большая. Привел русского, хвастается обновкой. Одну комнату показывает – там пусто.

      – Здесь у меня тундра, – говорит.

      И во второй у него тундра, и в третьей. Везде тундра. Включая прихожую, балкон, кухню, ванную и даже стенной шкаф.

      Наконец открывает дверь туалета. Там чадит смердящее пламя, все забито вонючими шкурами, грязными детьми, еще какой-то дрянью, в общем – вполне жилое помещение, по-чукотски.

      – Это у меня яранга, – поясняет.