Снайпер. Виктор Улин

еще.

      – Да нет, у нее уже есть какой-то прыщеватый гребун со старшего курса.

      – Дурное дело нехитрое. Но преходящее.

      – Этого не станет, другой найдется… В общем – жизнь за горло берет со всех сторон, в тиски, и некуда бежать…

      Савельев в отчаянии замолчал.

      – Ген, – заговорил Фридман, стараясь изо всех сил подбодрить друга. – Ты же талантливый писатель. У тебя был период молчания, ты зрел. Вот теперь ты можешь написать действительно серьезную книгу. Ну хотя бы про этот же дом.

      – Сколько я уже писал… На роман хватит…

      – Я не о том. Отъединись от реальности. И напиши художественную вещь, как ты собирался. Пробей ее в Москве. И дальше, может быть, все изменится…

      Геннадий вздохнул.

      – Впрочем, мне легко утешать, – в свою очередь вздохнул Фридман. – Я одинокий, на мне никто не висит. И профессия моя востребована, играю на своей скрипке.

      – Востребована?! – вдруг взъярился бывший журналист. – Играешь?!

      Это ты называешь «играть»??!!

      – Я да…

      – Скажи мне, Айзик – на скрипке играть трудно?

      – Трудно?… – Фридман пожал плечами, не ожидав вопроса. – Ну… не задумывался как-то. Вроде не трудно, потому что умею…

      – Вот! – Савельев поднял палец. – Не трудно, потому что умеешь. А учиться было трудно?

      – Учиться… Ну как тебе сказать… Объяснить нелегко. Сказать, что трудно – ничего не сказать. Как бы тебе сказать…

      Он прищелкнул длинными пальцами.

      – Много тонкостей… Начинается от горшка. Азбука. Изучение позиций, привязки к этим позициям аппликатуры… Ты играл на чем-нибудь когда-нибудь?

      – Я… – Геннадий неожиданно улыбнулся. – Студентом пробовал на гитаре, как все. Мне обещали, что если три аккорда выучу, то смогу любую песню сыграть. Но у меня дальше одного не пошло. Никак не мог запомнить, куда пальцы ставить.

      – Тебе на хватило чуточку терпения запомнить положение аккордов в ладах. А у скрипки гриф гладкий – понимаешь?

      – Гладкий? – не понял Савельев.

      – Ну да. Гладкий. На нем нет ладов. В школе начинаешь с изучения позиций, аппликатуры, привязанной к каждой конкретной позиции, а потом… Потом ты уже не думаешь, каким пальцем играть. Но не это трудно. Беглость… Беглость пальцев, которая достигается изнурительной тренировкой каждый день по несколько часов. Гаммы, гаммы… Этюды и еще раз – гаммы. Пока твои пальцы не приобретут нужную гибкость, цепкость и… Силу. Да, силу.

      – Айзик взял Савельева за руку и крепко сжал.

      – Черт! – изумленно выдохнул Савельев. – Ну ты брат, и пальцы у тебя! Мать твою в иже херувимы…Клещи!

      – Ага, – радостно закивал Айзик. – Клещи! – А правая рука? Думаешь, – а, что такого? Взял смычок и пиликай… Но если у тебя вздернуто плечо, то создается напряжение в мышцах. Заработаешь миозит, у нас говорят – "переиграл руку". И считай, с музыкой можно распрощаться. Знаешь… – Айзик хихикнул, – а ведь по физическому напряжению, игра скрипача приравнивается к работе маляра. Так что… Маляр я!

      Он невесело рассмеялся.

      – Надо