.

другой, не встать перед проблемой сохранения ее машины на тот срок, когда нас обоих не будет в России: мы имели перед подъездом сделанный на свои деньги – как у многих жильцов нашего дома – собственный парковочный карман на две машины, загороженный столбами и цепями. Пока я оставался дома, я мог без страха хранить красную машину жены на парковке, время от времени выезжая на ней и переставляя в другое положение – чтобы со стороны не возникло подозрение о долгом отсутствии хозяина. Если бы мне пришлось уехать прямо сейчас, то машину стоило поставить на охраняемую стоянку. Что означало дополнительные траты и лишние хлопоты по возвращении.

      Начальница отдела кадров легко согласилась переделать приказ на удобную мне дату. Причем дали мне не привычные в наше время две недели, а полных двадцать восемь дней.

      Все это по совокупности благоприятных факторов сразу показалось мне крайне подозрительным. Я попробовал навести справки о перспективах своей судьбы в компании, используя разные побочные каналы – и, разумеется, ничего не выяснил.

      Поэтому решил отдохнуть, что бы там потом ни случилось. Спланировал отдых, заказал путевку и даже выпросил отпускные в счет внепланового аванса.

      И как раз в тот день, когда я получил у финансового директора подтверждение и осталось дождаться завтрашнего утра, чтобы снять с зарплатной карточки деньги, поехать в турагентство и оплатить путевку…

      …Как раз в этот день к нам нагрянул президент компании. Точнее, ее владелец.

      Молодой москвич – двадцатичетырехлетний прыщ, которому отец дал денег на забаву в виде собственного бизнеса. Он внимательно осмотрел офисное помещение, которое я весной расширил и отремонтировал за смехотворную для нашего города цену. Поговорил по очереди со всеми сотрудниками. А потом, когда мы закрылись в моем кабинете, абсолютно равнодушным голосом сказал – глядя в сторону – что за оставшиеся дни плюс месяц отпуска я, вероятно, сумею найти себе другую работу.

      Честно говоря, в этой компании, я ожидал подобного поворота практически каждый день. Как и прочие сотрудники, которые ощущали себя под козырьком лавины. Я ожидал неприятностей; я даже культивировал в себе внутреннюю готовность к худшим из перемен.

      Но все-таки на какой-то момент стул качнулся подо мной. Точно самолет провалился в воздушную яму, проходя зону турбулентности.

      Отчеканив, эти слова, зачеркивающие мою карьеру и саму жизнь, президент заговорил дальше. Он говорил много, подчеркивая мои заслуги как хозяйственника и организатора, и из перечисления этих заслуг не становилось яснее, за что он меня увольняет.

      Хотя я знал, к чему он придрался. В нашей конторе, занимавшейся продажей и доставкой химического сырья, еще весной произошел неприятный случай: пропала фура с грузом. Точнее, попала в аварию и была отогнана на штрафстоянку. Все это было известно всем и давно. Несколько месяцев шли претензионные препирательства с поставщиком, одним из ключевых клиентов. В какой-то момент страсти достигли высшей точки, и я оказался перед альтернативой, которая означала