Хрустальная сосна. Виктор Улин

может, они были и вовсе не на том лугу, а где-нибудь еще дальше, за следующим перелеском: в сыром утреннем воздухе невозможно определить расстояние по звуку.

      Постояв немного, я пошел обратно к лагерю. Мой след отчетливо темнел на серой мокрой траве.

      На кухне уже хозяйничали Тамара и Ольга с кольцом. Обе были какие-то заспанные, с усталыми, синеватыми лицами, и в то же время какие-то разморенные – словно всю ночь гуляли. Да, похоже, в этой компании до гулянок доходит быстро, – подумал я.

      Я помог им растопить печь, потом отправился к реке.

      Вода оказалась совершенно черной и такой холодной, что от одного ее вида сводило зубы. Но я все-таки стащил свитер, зашел в струю, насколько позволяли сапоги и, замирая, умылся и даже немного поплескал на себя.

      А солнце уже вовсю сияло над противоположным берегом; и роса сверкала, словно тысячи быстрых бриллиантов, и пора было будить остальных.

      На гулкий звон ржавого лемеха, что висел на огромной черемухе возле кухни, народ начал выползать из палаток.

      А журавли все еще кричали. Громко и надрывно, словно хотели разбудить нас как следует.

      – Слышишь? – спросил я сонного Славку.

      – А что это?… – зевнул он.

      – Журавли.

      – Журавли?! – мгновенно проснувшись загорелся он. – Пошли посмотрим!

      – Да я ходил уже… За болотом они, не видать ничего.

      – Вечером туда слазаем! После работы.

      – Вечером их уже не будет, я их повадки по прошлому году помню.

      Лучше подождем, пока выйдем во вторую смену, тогда с утра за ними и отправимся.

      – Заметано, – ответил Славка.

* * *

      Мы не успели съесть безвкусное подобие каши, сотворенное нашими полуживыми поварихами, как к лагерю, оглушительно сигналя, подъехал разбитый грузовик.

      – Эй, работники городские, мать вашу растудыт так и эдак!!! – заорал шофер, молодой кудрявый парень в цветастой рубахе. – Живо кончай жратву, на работу пора ехать!

      – Остынь, а то радиатор, на хрен, выкипит, – ответил Саша-К. – Сейчас, еще пять минут. Чай допьют и поедем. Мы же первый день, не думали, что ты так рано появишься!

      – А я не могу ждать! – заерепенился тот. – Сказал садись – значит садись.

      А то сейчас развернусь и уеду, и будете шесть километров до полевого стана пешком баздюхать!

      Он опять загудел и нажал на газ. Двигатель дико взревел на холостом ходу. Славка закашлялся, поперхнувшись чаем.

      – Давай-давай, – кричал шофер. – Это вам не в городе перед телевизором!

      Через коленку вашу мать!! Еще полминуты, и адью!

      – Какой ты скорый, а, – вдруг пропела рыжая Вика, вставая из-за стола. – Ты все остальное тоже так же быстро… Или хоть что-то не торопясь умеешь?

      Она подошла к машине и, встряхнув дьявольскими своими волосищами, нежным движением погладила капот.

      – Немного еще подожди.

      Шофер замолчал, будто его выключили и выпучился на нее с разинутым ртом.

      – А ты зайди пока к нам, молока вчерашнего выпей, – продолжала