Акушер-ХА! Байки. Татьяна Соломатина

к вопросу.

      Сан Саныч ничтоже сумняшеся прихватил бутылку высококачественного «Абсолюта» из папиного «культфондовского» НЗ, турецкого печенья из маминой тумбочки, и мы отправились на монастырские плиты – решать вопрос из вопросов. Это ведь только у матросов нет вопросов. А в голове студентки пятого курса медицинского института торчал ржавый гвоздь выбора будущей специализации. Так что даже спиритический сеанс с духом Чернышевского не помог бы разобраться – как же оно всё так вышло.

      Однако есть более простые, проверенные народом средства.

      Оприходовав по первой сотке из пластиковых стаканчиков, мы перешли к основной цели нашего зимнего саммита у самой синевы Чёрного моря.

      – Шура, – сказала я, захрустев печеньем, – «у меня растут года, будет и семнадцать. Где работать мне тогда, чем заниматься?»

      – Э-э-э-э… «Нужные работники – столяры и плотники», а?

      – Да рада бы, – я глубокомысленно затянулась протянутой мне сигаретой, – только поезд с плотниками ушёл в сторону лесоповала ещё вчера! И я на него безнадёжно опоздала! И я всё ещё жива!

      Шура неожиданно лихо вскочил на парапет и продекламировал:

      Инженеру хорошо,

      а доктору – лучше,

      я б детей лечить пошёл,

      пусть меня научат.

      Я приеду к Пете,

      я приеду к Поле.

      – Здравствуйте, дети!

      Кто у вас болен?[3]

      — Вот зачем вы, Шура, стебаетесь об чужое горе?! Завтра у нас предварительное распределение по специальностям, а я за пять лет так и не определилась, доктором чего я предварительно хочу быть… И чего это я вообще хочу быть доктором, а?! – и тяжело вздохнув, заглянула в опорожнённую ёмкость.

      – Да бросьте вы глумиться над собою, Татьяна Юрьевна. Давайте-ка уедем отсюда на фиг куда-нибудь далеко-далеко! – жарко прошептал Шура, не замедлив налить ещё по сто. – «Ах, вы витры. Лыхие витры…»

      От «радостной сорокаградусной» защекотало в носу.

      – Куда ехать? Жизнь прожита, – ответила я, вытирая рукавом нос, со всей горючей мудростью своих двадцати. – Давай будем думать… Вот смотри – другим-то везёт – им, кроме терапии, ничего не светит.

      Шура тяжело вздохнул, отхлебнув прямо из бутылки, и осторожно предположил:

      – А может, невропатологом?..

      – Да ты что!!! Я анатомию нервной системы не помню, и, вообще, не нравятся мне все эти позы Ромберга и миопатии Дюшена.

      – Зато у них молоточек есть.

      – А у ЛОРиков – шахтёрские рефлекторы.

      – А у хирургов – скальпель!

      – А у анестезиологов – клинок и электрическая «оживлялка»!

      – А травматологи голыми руками могут гвозди в стену заколачивать!

      – А у рентгенологов – свинцовый фартук!

      – А у патанатомов – бензопила! – наш хохот разносился над морем.

      – Хорош! – рявкнула я. – Давай серьёзно!

      – Давай.

      Шура налил, и мы ещё выпили. Очень серьёзно.

      Потом ещё серьёзнее.

      И

3

Отрывок из стихотворения Владимира Маяковского «Кем быть?».