Девять месяцев, или «Комедия женских положений». Татьяна Соломатина

она о зачатии не думала. Когда умираешь и воскресаешь, меньше всего думаешь о зачатии. Вообще меньше думаешь... Вообще не думаешь. Зато потом начинаешь думать, отчего это не беременеешь? Не из-за постыдной ли болезни, передавшейся, ну... например, воздушно-капельным путём. Или в туалете ресторана. Или... Неужели Алёша ей изменяет? Нет, не может быть! Почему же тогда он не накидывается на неё и не овладевает ею, а лишь долго, тщательно и внимательно ласкает и любит? Не из-за этого ли она не беременеет, а яйцеклетки всё умирают, и умирают, и умирают. Умирают бессмысленно и беспощадно, а у неё всё ещё нет маленькой девочки, которой она будет родной мамой!

      Родная няня и женщина-мама проявили редкостное единодушие, заявив Пупсику, что она устраивает истерику на голом месте и полгода – не срок, но если уж так хочется провериться – пожалуйста, но только пусть пока ничего не говорит Алексею Михайловичу! И более знакомая с подобными вопросами женщина-мама тут же набрала номер телефона и обо всём договорилась.

      Двое суток из Пупсика брали кровь, мочу, мазки на флору и какие только можно среды и секреты организма на бактериоскопические и бактериологические исследования, измеряли базальную температуру, исследовали иммунитет и гормональный профиль, рассматривали при помощи рук, зрения и сверхчувствительной современной аппаратуры и вынесли вердикт: практически здорова. И матка на месте, какой надо формы. И шейка отличная. И всяческие циклы, профили, эндометрии – всё в соответствии с канонами нормальной физиологии. Способна зачать и выносить полк или как минимум взвод. Что же делать? Да поменьше об этом думать. И – да! – вот ещё что... Супруга обследовать. Нынешнее бесплодие, знаете ли, становится всё более и более... кхм... мужественным. Мужским. Но если есть хоть один живой, бог с ней – с подвижностью, – поможем. Такие сейчас расчудесные методики... В общем, приводите! У него есть ребёнок? И давно? Ах, двадцать лет уже как! Ну, тут возможны варианты. Во-первых, ребёнок может быть и не от него, во-вторых – за время пути собачка могла поизноситься. Нервы, нервы, нервы и прочие вредные факторы. Окружающая среда. Особенно – окружающая среда давно уже половозрелых небедных мужчин. Нервная она у них, эта окружающая среда. Приводите, не переживайте, всё будет хорошо! И даже прекрасно... Гарантируем!

      А как она его приведёт?

      – Что я ему скажу? «Алёшенька, я обследовалась тайно, ты уж прости, так вот – я могу. А вот можешь ли ты – неизвестно. Пошли, проверим!» Да я скорее язык себе откушу, чем такое скажу Алексею Михайловичу! – рыдала Пупсик на груди у родной няни. Родная няня успокаивала Пупсика и поила её отваром корня валерианы, но ничего толкового придумать не могла, и потому они вызвали на совет женщину-маму.

      – Так! – сказала народная артистка России. – Доверьте это дело мне. Когда твой муж возвращается домой?

      – Завтра! – всхлипнула Пупсик. Алексей Михайлович частенько улетал по своим важным делам, чтобы, вернувшись, любить Пупсика ещё нежнее.

      –